Утвержден постановлением президиума

Свердловского областного суда

от 19 ноября 2014 года

Бюллетень содержит материалы судебной практики Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации, Свердловского областного суда.

Судебная коллегия по гражданским делам

Свердловского областного суда

Отдел кодификации, систематизации законодательства и обобщения судебной практики Свердловского областного суда

Тел.: 8 (343) 228-16-80

©Свердловский областной суд, 2014

Бюллетень

судебной практики по гражданским делам

за третий квартал 2014 года

Раздел I. Исковое производство

I. Споры, возникающие из трудовых, социальных

и пенсионных правоотношений

1. Для определения размера ежемесячной денежной компенсации в счет возмещения вреда здоровью сотрудникам, уволенным со службы в органах внутренних дел в период с 18 апреля 1991 года по 01 января 2012 года, установление стойкой утраты трудоспособности в процентах не требуется.

Ш. обратилась в суд с иском к Главному управлению Министерства внутренних дел Российской Федерации по Свердловской области (далее – УМВД), Управлению Министерства внутренних дел Российской Федерации по городу Екатеринбургу о возмещении вреда здоровью. В обоснование иска Ш. указала, что проходила службу в органах внутренних дел в период с 01 октября 1976 года по 30 марта 1998 года. 02 октября 1995 года при исполнении служебных обязанностей получила травму. С 01 апреля 1998 года она была уволена из органов внутренних дел по основанию, предусмотренному п. «з» ст. 58 Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации, утвержденного Постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 23 декабря 1992 года № 4202-1 (по ограниченному состоянию здоровья). Она признана инвалидом III группы бессрочно с причиной заболевания «военная травма». В счет возмещения вреда здоровью ей выплачивались денежные суммы, размер которых составлял с 01 января 2012 года по 31 марта 2012 года 21 827 рублей ежемесячно. С 01 апреля 2012 года выплаты стали производиться в размере 8 339 рублей 64 копеек, что не соответствует положениям Федерального закона от 07 февраля 2011 года № 3-ФЗ «О полиции» (далее – Федеральный закон «О полиции»), Инструкции о порядке осуществления выплат в целях возмещения вреда, причиненного в связи с выполнением служебных обязанностей, сотрудникам органов внутренних дел Российской Федерации или их близким родственникам, утвержденной Приказом Министерства внутренних дел Российской Федерации от 18 июня 2012 года № 590 (далее – Инструкция от 18 июня 2012 года). Ш. просила взыскать с УМВД задолженность по выплате денежной компенсации за период с 01 января 2012 года по май 2013 года, обязать ответчика с 01 августа 2013 года назначить ежемесячную денежную компенсацию в размере 31 928 рублей и производить перерасчет указанной выплаты в будущем с учетом увеличения (повышения) окладов денежного содержания сотрудников полиции.

Решением районного суда исковые требования Ш. удовлетворены.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда решение районного суда отменено, по делу принято новое решение об отказе в иске.

Президиум Свердловского областного суда отменил апелляционное определение по следующим основаниям.

Удовлетворяя иск, суд первой инстанции исходил из того, что истец имеет ранее приобретенное право на ежемесячные выплаты в возмещение вреда здоровью, причиненного военной травмой, связанной с исполнением служебных обязанностей, в соответствии с ч. 4 ст. 29 Закона РСФСР от 18 апреля 1991 года № 1026-1 «О милиции», действовавшего до 01 марта 2011 года, п. 21 Инструкции о порядке возмещения ущерба в случае гибели (смерти) или причинения увечья сотруднику органов внутренних дел, а также ущерба, причиненного имуществу сотрудника органов внутренних дел или его близких, утвержденной Приказом Министерства внутренних дел Российской Федерации от 15 октября 1999 года № 805 (далее – Инструкция от 15 октября 1999 года). В соответствии с указанными нормами ежемесячная денежная компенсация выплачивается при соблюдении следующих условий: наличие причинно-следственной связи между повреждением здоровья сотрудника и осуществлением им служебных обязанностей, получение сотрудником назначенной по данному основанию пенсии по инвалидности. В данном случае оба условия соблюдены. Суд сделал вывод о том, что с 01 января 2012 года истец Ш. имеет право на получение ежемесячной денежной компенсации в возмещение вреда здоровью в размере утраченного денежного довольствия, рассчитанного в порядке, предусмотренном п. 17 Инструкции от 18 июня 2012 года, и произвел расчет утраченного денежного довольствия, взяв за основу размеры должностного оклада, оклада по званию, процентной надбавки за выслугу лет, умноженные на коэффициент 1,55, за вычетом назначенной истцу пенсии по инвалидности.

Суд апелляционной инстанции, основываясь на положениях ч. 6 ст. 43 Федерального закона «О полиции», п. 17, подп. «а» п. 23 Инструкции от 18 июня 2012 года, а также ст. 1086 Гражданского кодекса Российской Федерации, сделал вывод о том, что размер утраченного денежного довольствия для выплаты ежемесячной денежной компенсации в возмещение вреда здоровью должен рассчитываться с учетом документа о стойкой утрате трудоспособности в процентах. Поскольку утрата трудоспособности Ш. не была определена в процентах, оснований для удовлетворения иска не имелось.

Такой вывод суда апелляционной инстанции основан на неверном толковании норм материального права.

Порядок осуществления выплат в целях возмещения вреда, причиненного в связи с выполнением служебных обязанностей, сотрудникам органов внутренних дел Российской Федерации или их близким родственникам определен Инструкцией от 18 июня 2012 года. Согласно п. 17 этой Инструкции размер утраченного денежного довольствия для назначения ежемесячной денежной компенсации сотрудникам, уволенным со службы в органах внутренних дел в период с 18 апреля 1991 года до 01 января 2012 года, а также при перерасчете размера ежемесячной денежной компенсации, назначенной и выплачиваемой в соответствии с законодательством Российской Федерации до вступления в силу Приказа Министерства внутренних дел Российской Федерации от 18 июня 2012 года № 590, определяется исходя из размера оклада месячного денежного содержания и ежемесячной надбавки к окладу месячного денежного содержания за стаж службы (выслугу лет), принимаемых для исчисления пенсий указанной категории сотрудников с 01 января 2012 года, с коэффициентом 1,55. Инструкцией от 18 июня 2012 года также урегулирован вопрос о перерасчете ежемесячной денежной компенсации в связи с созданием новой структуры денежного довольствия в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации, предусматривающей с 01 января 2012 года новый порядок расчета выплат в возмещение вреда сотрудникам, уволенным со службы в органах внутренних дел в период с 18 апреля 1991 года до 01 января 2012 года, отличный от порядка, определенного ранее действовавшей Инструкцией от 15 октября 1999 года.

Инструкция от 15 октября 1999 года разрабатывалась исходя из положений ст. 29 Закона Российской Федерации от 18 апреля 1991 года № 1026-1 «О милиции» и гл. 59Гражданского кодекса Российской Федерации и предусматривала, что размер вреда, подлежащего возмещению, определяется в соответствии со ст. 1086 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Федеральный закон «О полиции» и Инструкция от 18 июня 2012 года не содержат прямых указаний на необходимость применения при расчете утраченного денежного довольствия положений ст. 1086 Гражданского кодекса Российской Федерации. В связи с этим оснований для применения данной нормы не имелось.

Указание в подп. «а» п. 23 Инструкции от 18 июня 2012 года на необходимость при обращении за назначением ежемесячной компенсации представлять документы об установлении стойкой утраты трудоспособности в процентах не свидетельствует об обязанности их представления той категорией сотрудников органов внутренних дел, которым инвалидность, соответствующая пенсия по инвалидности и компенсация назначены ранее вступления в силу данной Инструкции и для которых оговорен особый порядок перерасчета компенсации.

В п. 17 Инструкции от 18 июня 2012 года установлен специальный порядок определения размера утраченного денежного довольствия, не предусматривающий необходимости учитывать стойкую утрату трудоспособности в процентах.

Вопросы пенсионного обеспечения лиц, проходивших службу в органах внутренних дел, урегулированы ЗакономРоссийской Федерации от 12 февраля 1993 года № 4468-1 «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, и их семей» (далее – Закон № 4468-1).

В соответствии с ч. 1 ст. 43 Закона № 4468-1 пенсии, назначаемые лицам, указанным в ст. 1данного Закона, и их семьям, исчисляются из денежного довольствия военнослужащих, лиц рядового и начальствующего состава органов внутренних дел, Государственной противопожарной службы, органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, лиц, проходящих службу в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы. Для исчисления им пенсии учитываются в порядке, определяемом Правительством Российской Федерации, оклад по воинской должности или должностной оклад, оклад по воинскому званию или оклад по специальному званию (без учета повышения окладов за службу в отдаленных, высокогорных местностях и в других особых условиях) и ежемесячная надбавка или процентная надбавка за выслугу лет (стаж службы), включая выплаты в связи с индексацией денежного довольствия.

Согласно ч. 2 этой же статьи указанное денежное довольствие учитывается при исчислении пенсии с 01 января 2012 года в размере 54 процентов и начиная с 01 января 2013 года ежегодно увеличивается на 2 процента до достижения 100 процентов его размера. С учетом уровня инфляции (потребительских цен) федеральным законом о федеральном бюджете на очередной финансовый год и плановый период указанное ежегодное увеличение может быть установлено на очередной финансовый год в размере, превышающем 2 процента.

Для назначения ежемесячной денежной компенсации сотрудникам, уволенным со службы в органах внутренних дел в период с 18 апреля 1991 года по 01 января 2012 года, размер утраченного денежного довольствия определяется исходя из денежного довольствия, учитываемого в размере 54 процентов.

Поскольку судом апелляционной инстанции не проверялась законность и обоснованность произведенного судом первой инстанции расчета размера ежемесячной денежной компенсации применительно к положениям Федерального закона «О полиции» и п. 17 Инструкции от 18 июня 2012 года, апелляционное определение отменено, дело направлено на новое апелляционное рассмотрение.

Постановление президиума Свердловского областного

суда от 09 июля 2014 года по делу № 44-Г-19/2014

II. Споры, возникающие из жилищных правоотношений

2. Затраты на аренду временного жилья и оплату услуг риелтора, которые может понести собственник в связи с изъятием у него жилого помещения для муниципальных нужд, относятся к убыткам, включаемым в выкупную цену изымаемого жилого помещения.

Администрация г. Екатеринбурга обратилась в суд с иском к Б. и Т. об изъятии для муниципальных нужд жилого помещения - комнаты, принадлежащей на праве собственности Б., с выплатой ей выкупной цены в размере 1 102 000 рублей, о признании права муниципальной собственности на указанную комнату и о выселении Т. из данного жилого помещения. В обоснование иска указано, что многоквартирный жилой дом, в котором находится спорная комната, признан аварийным и подлежащим сносу. Постановлением главы Администрации города Екатеринбурга принято решение об изъятии для муниципальных нужд жилых помещений в указанном доме. Соглашение о выкупной цене с собственником жилого помещения достигнуто не было.

Решением суда исковые требования удовлетворены. Жилое помещение у Б. изъято для муниципальных нужд с выплатой ей выкупной цены в размере 1 330 190 рублей.

Оспаривая данное решение в части определения размера выкупной цены, Б. в апелляционной жалобе указала, что в выкупную цену необоснованно не были включены такие убытки, как затраты на аренду временного жилья и оплату услуг риелтора по подбору нового жилого помещения.

В соответствии с ч. 6 ст. 32Жилищного кодекса Российской Федерации выкупная цена жилого помещения, сроки и другие условия выкупа определяются соглашением с собственником жилого помещения.

Выкупная цена изымаемого жилого помещения определяется по правилам, указанным в ч. 7 ст. 32Жилищного кодекса Российской Федерации, и включает в себя рыночную стоимость жилого помещения, а также все убытки, причиненные собственнику жилого помещения его изъятием, включая убытки, которые он несет в связи с изменением места проживания, временным пользованием иным жилым помещением до приобретения в собственность другого жилого помещения (в случае, если указанным в ч. 6 данной статьисоглашением не предусмотрено сохранение права пользования изымаемым жилым помещением до приобретения в собственность другого жилого помещения), переездом, поиском другого жилого помещения для приобретения права собственности на него, оформлением права собственности на другое жилое помещение, досрочным прекращением своих обязательств перед третьими лицами, в том числе упущенную выгоду.

Выкупная цена изымаемой комнаты была определена заключением ООО «М», представленным истцом в обоснование заявленных требований, и согласно отчету составила 1 102 000 рублей.

Судом первой инстанции по ходатайству ответчика Б. была назначена оценочная экспертиза, производство которой поручено ООО «Н». Согласно заключению ООО «Н» рыночная стоимость спорной жилой комнаты составила 1 322 000 рублей. Эта оценка была принята судом во внимание при определении выкупной цены. В нее судом также были включены расходы собственника в размере 7190 рублей, определенные заключением ООО «М», связанные с переездом на новое место жительства, и расходы по оформлению документов на новое жилье в размере 1 000 рублей. Во включении в выкупную цену других расходов собственника, связанных с изменением места жительства, отказано ввиду отсутствия доказательств причинения убытков.

Заключением ООО «М» был установлен размер возможных убытков ответчиков, связанных с переездом, поиском другого жилого помещения для приобретения его в собственность. Специалистом определена сумма затрат на аренду временного жилья в размере 51 375 рублей и на оплату услуг риелтора в размере 3 процентов от стоимости сделки, что составило 39 660 рублей.

Суд сослался на то, что, поскольку указанные затраты ответчиками еще не понесены, а Б. фактически проживает в другом жилом помещении, оснований для включения данных расходов в выкупную цену не имеется.

Такой вывод противоречит положениям ч. 7 ст. 32 Жилищного кодекса Российской Федерации.

Суд апелляционной инстанции изменил решение суда первой инстанции в этой части, включив данные расходы в выкупную цену жилого помещения, которая составила 1 421 225 рублей.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 02 сентября 2014 года по делу № 33-10995/2014

3. В случае выезда в другое место жительства право пользования приватизированным жилым помещением бывшего члена семьи собственника может быть прекращено независимо от того, что в момент приватизации это лицо имело равное право пользования данным жильем с приватизировавшим его лицом.

Л. обратилась в суд с иском к С. о прекращении права пользования жилым помещением, указав, что ответчик в спорном жилом помещении не проживает длительное время, коммунальные услуги не оплачивает.

Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением, в удовлетворении иска отказано.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указав следующее.

Судом установлено, что Л. с 2005 года является собственником квартиры на основании договора передачи квартиры в собственность в порядке приватизации. Ответчик С. - сын истца - зарегистрирован в указанном жилом помещении по месту жительства с 1996 года. Ответчик выехал из квартиры и не живет в ней более 10 лет.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что отсутствие ответчика по месту жительства носит временный характер, право пользования другим жилым помещением он не приобрел.

Соглашаясь с решением, суд апелляционной инстанции дополнительно указал, что С. на момент приватизации спорного жилого помещения имел равное с истцом право пользования этим помещением, а потому за ним должно сохраняться право пользования данным жилым помещением в силу ст. 19Федерального закона от 29 декабря 2004 года № 189-ФЗ «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации» (далее - Вводный закон).

Согласно ч. 1 ст. 31Жилищного кодекса Российской Федерации к членам семьи собственника жилого помещения относятся проживающие совместно с данным собственником в принадлежащем ему жилом помещении его супруг, а также дети и родители данного собственника.

В силу ч. 4 ст. 31Жилищного кодекса Российской Федерации в случае прекращения семейных отношений с собственником жилого помещения право пользования данным жилым помещением за бывшим членом семьи собственника этого жилого помещения не сохраняется, если иное не установлено соглашением между собственником и бывшим членом его семьи.

Как следует из разъяснений, содержащихся в п. 13Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 02 июля 2009 года № 14 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации», по смыслу чч. 1и 4 ст. 31Жилищного кодекса Российской Федерации к бывшим членам семьи собственника жилого помещения относятся лица, с которыми у собственника прекращены семейные отношения. Отказ от ведения общего хозяйства иных лиц (помимо супругов) с собственником жилого помещения, отсутствие у них с собственником общего бюджета, общих предметов быта, неоказание взаимной поддержки друг другу и т.п., выезд в другое место жительства могут свидетельствовать о прекращении семейных отношений с собственником жилого помещения.

Правовые последствия отсутствия бывших членов семьи собственника жилого помещения в жилом помещении по причине выезда из него Жилищный кодекс Российской Федерации не регламентирует.

Исходя из аналогии закона (ст. 7Жилищного кодекса Российской Федерации) к ситуации, связанной с выездом из жилого помещения бывших членов семьи собственника, подлежат применению положения ст. 83Жилищного кодекса Российской Федерации, а также разъяснения, содержащиеся в п. 32Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 02 июля 2009 года № 14 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации».

Согласно этим разъяснениям судам необходимо выяснить, по какой причине и как долго ответчик отсутствует в жилом помещении, носит ли его выезд из жилого помещения вынужденный характер (конфликтные отношения в семье, расторжение брака), или добровольный, временный (работа, обучение, лечение и т.п.), или постоянный (вывез свои вещи, переехал в другой населенный пункт, вступил в новый брак и проживает с новой семьей в другом жилом помещении и т.п.), не чинились ли ему препятствия в пользовании жилым помещением со стороны других лиц, проживающих в нем, приобрел ли ответчик право пользования другим жилым помещением в новом месте жительства, исполняет ли он обязанности по договору по оплате жилого помещения и коммунальных услуг и др.

Необходимо учитывать, что отсутствие у гражданина, добровольно выехавшего из жилого помещения в другое место жительства, в новом месте жительства права пользования жилым помещением по договору социального найма или права собственности на жилое помещение само по себе не может являться основанием для признания отсутствия этого гражданина в спорном жилом помещении временным, поскольку согласно ч. 2 ст. 1Жилищного кодекса Российской Федерации граждане по своему усмотрению и в своих интересах осуществляют принадлежащие им жилищные права. Намерение гражданина отказаться от пользования жилым помещением по договору социального найма может подтверждаться различными доказательствами, в том числе и определенными действиями, в совокупности свидетельствующими о таком волеизъявлении гражданина как стороны в договоре найма жилого помещения.

Это судебными инстанциями учтено не было.

Кроме того, суд в нарушение требований ч. 4 ст. 198Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не указал ни доказательства, на основании которых он пришел к выводу о том, что С. временно выехал из квартиры, ни доводы, по которым он отверг показания свидетелей со стороны истца, являющиеся доказательствами в силу ст. 69Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, о том, что ответчик добровольно выехал в другое место жительства более 10 лет назад.

Указанные нарушения не были устранены судом апелляционной инстанции.

Ссылка судов на ст. 19Вводного закона, положенная в обоснование отказа в удовлетворении заявленных требований, признана ошибочной.

В соответствии со ст. 19Вводного закона действие положений ч. 4 ст. 31Жилищного кодекса Российской Федерации не распространяется на бывших членов семьи собственника приватизированного жилого помещения при условии, что в момент приватизации данного жилого помещения указанные лица имели равные права пользования этим помещением с лицом, его приватизировавшим, если иное не установлено законом или договором.

Из названия ст. 31Жилищного кодекса Российской Федерации следует, что ею регламентируются права и обязанности именно тех граждан, которые проживают совместно с собственником в принадлежащем ему жилом помещении.

Следовательно, в случае выезда бывшего члена семьи собственника в другое место жительства право пользования жилым помещением, в котором он проживал вместе с собственником жилого помещения, может быть прекращено независимо от того, что в момент приватизации спорного жилого помещения бывший член семьи собственника жилого помещения имел равное право пользования этим помещением с лицом, его приватизировавшим.

Ссылка суда апелляционной инстанции на то, что С., будучи сыном истца Л., не может являться бывшим членом ее семьи в силу родства, также несостоятельна, поскольку возможность признания детей бывшими членами семьи их родителя - собственника жилого помещения в случае достижения такими детьми дееспособности в полном объеме действующим жилищным законодательствомне исключается.

Определение Верховного Суда Российской Федерации от 04 февраля 2014 года

№ 46-КГ13-6 (из Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за январь – июль 2014 года)

III. Споры, вытекающие из кредитных (заемных) правоотношений

4. Кредитный договор не является публичным договором, поэтому банк не обязан предоставлять денежные средства каждому обратившемуся за получением кредита лицу и вправе, оценивая свои риски, отказать в  предоставлении кредита.

Л. обратилась в суд с иском к банку о признании незаконным отказа в заключении кредитного договора. Банк отказал ей в предоставлении кредита в размере 20 000 рублей на том основании, что указанный ею адрес места жительства совпадал с адресом места ее работы.

Решением суда исковые требования удовлетворены.

Судебная коллегия отменила решение и отказала в удовлетворении исковых требований на основании следующего.

В силу п. 1 ст. 9, п. 1 ст. 421 Гражданского кодекса Российской Федерации граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права. Граждане и юридические лица свободны в заключении договора. Понуждение к заключению договора не допускается, за исключением случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена указанным Кодексом, законом или добровольно принятым обязательством.

Согласно п. 1 ст. 426 Гражданского кодекса Российской Федерации публичным договором признается договор, заключенный коммерческой организацией и устанавливающий ее обязанности по продаже товаров, выполнению работ или оказанию услуг, которые такая организация по характеру своей деятельности должна осуществлять в отношении каждого, кто к ней обратится (розничная торговля, перевозка транспортом общего пользования, услуги связи, энергоснабжение, медицинское, гостиничное обслуживание и т.п.).

Кредитный договор не является публичным договором, поскольку его заключение зависит от ряда индивидуализированных обстоятельств, зависящих от требований, предъявляемых к заемщикам в каждом конкретном случае.

Исходя из специального нормативно-правового регулирования и экономической сущности отношений в сфере потребительского кредитования, при решении вопроса о предоставлении конкретному физическому лицу денежных средств кредитная организация оценивает его личные характеристики, в том числе кредитоспособность, финансовое положение, возможность предоставления обеспечения по кредиту, наличие или отсутствие ранее предоставленных кредитов, степень их погашения и т.д. Кредитная организация использует не только нормы федерального законодательства, нормативные акты Банка России, но и внутрибанковские правила кредитной политики и оценки потенциальных заемщиков, а также информацию, полученную из кредитной истории.

Кредитная организация, оценивая свои риски, вправе отказать в предоставлении кредита потенциальному заемщику, поскольку не обязана предоставлять денежные средства каждому лицу, которое обратилось в целях получения кредита. 

Ссылка суда первой инстанции на положение п. 1 ст. 821 Гражданского кодекса Российской Федерации является несостоятельной, поскольку в рассматриваемом случае кредитный договор между истцом и ответчиком заключен не был. До заключения кредитного договора данное нормативное положение применению не подлежит.

Апелляционное определение судебной коллегии

по гражданским делам Свердловского областного суда

от 04 июля 2014 года по делу № 33-8786/2014

IV. Споры, возникающие из договоров страхования

5. Если вред в дорожно-транспортном происшествии причинен потерпевшему в результате совместной эксплуатации тягача и прицепа в составе автопоезда и гражданская ответственность владельцев каждого из этих транспортных средств застрахована, то страховые выплаты должны быть произведены по каждому договору страхования, а их размер определяется в долях, с учетом конкретных обстоятельств дела.

Б. обратилась в суд с иском к П. о возмещении имущественного вреда,  компенсации морального вреда. В обоснование иска Б. указала, что в результате дорожно-транспортного происшествия, виновником которого является П., был поврежден принадлежащий ей автомобиль. Управляя грузовым автомобилем с прицепом, П. не предоставил преимущество ее автомобилю под управлением А., двигавшемуся по главной дороге.  Стоимость восстановительного ремонта ее автомобиля составила 540 121 рубль 24 копейки. Страховая компания ООО «Р», в которой застрахована обязательная гражданская ответственность П., произвела ей страховую выплату в размере 120 000 рублей. Данной суммы недостаточно для возмещения расходов на восстановительный ремонт транспортного средства. Б. просила взыскать с П. разницу между страховой выплатой и стоимостью восстановительного ремонта в размере 420 121 рубля 24 копеек, расходы по составлению экспертного заключения и по оплате услуг эвакуатора, компенсацию морального вреда.

Судом к участию в деле в качестве соответчика привлечена страховая компания ООО «Р».

Решением суда в пользу Б. с ООО «Р» взысканы разница между страховой выплатой и стоимостью восстановительного ремонта в размере 300 000 рублей и судебные расходы, с П. взысканы в счет причиненного ущерба 120 121 рубль 24 копейки, расходы по составлению экспертного заключения, судебные расходы.

Суд исходил из того, что автомобиль истца был поврежден в результате столкновения с прицепом, двигавшимся совместно с тягачом в составе автопоезда, управляемого П. Гражданская ответственность П. как владельца автомобиля и владельца прицепа застрахована в ООО «Р» по двум самостоятельным договорам обязательного страхования гражданской ответственности транспортных средств. Кроме того, гражданская ответственность П. как владельца указанного автомобиля застрахована по договору добровольного страхования владельцев транспортных средств. Страховая сумма по данному договору составляет 300 000 рублей с условием безусловной франшизы в размере страховых сумм, установленных законодательством по обязательному страхованию гражданской ответственности владельцев транспортных средств. Общий размер обязательств страховщика по трем договорам страхования определен судом в сумме 420 000 рублей. При расчете суммы, подлежащей взысканию с ООО «Р», суд учел, что 120 000 рублей истцу уже выплачено в счет исполнения обязанности по договору страхования гражданской ответственности П. как владельца прицепа.

Апелляционным определением указанное решение суда изменено: в пользу истца с ООО «Р» взыскано 180 000 рублей, с П. - 240 121 рубль 24 копейки, расходы по составлению экспертного заключения, расходы на дизельное топливо, судебные расходы.

Увеличивая сумму, подлежащую взысканию с П. в счет возмещения вреда в части, превышающей страховое возмещение, суд апелляционной инстанции исходил из того, что в рамках обязательного страхования автогражданской ответственности П. у страховщика возникла обязанность страховой выплаты потерпевшему только по договору страхования ответственности владельца автомобиля, поскольку доказательств причинения вреда транспортному средству истца самостоятельным воздействием прицепа не имеется.

Президиум Свердловского областного суда отменил апелляционное определение, а  решение суда первой инстанции оставил в силе на основании следующего.

В силу ст. 1064, абз. 2 п. 3 ст. 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный при взаимодействии источников повышенной опасности их владельцам, возмещается на общих основаниях, то есть по принципу ответственности за вину.

На основании п. 4 ст. 931 Гражданского кодекса Российской Федерации в случае, когда ответственность за причинение вреда застрахована в силу того, что ее страхование обязательно, а также в других случаях, предусмотренных законом или договором страхования такой ответственности, лицо, в пользу которого считается заключенным договор страхования, вправе предъявить непосредственно страховщику требование о возмещении вреда в пределах страховой суммы.

Согласно ст. 1072 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо или гражданин, застраховавшие свою ответственность в порядке добровольного или обязательного страхования в пользу потерпевшего (ст. 931, п. 1 ст. 935), в случае, когда страховое возмещение недостаточно для того, чтобы полностью возместить причиненный вред, возмещают разницу между страховым возмещением и фактическим размером ущерба.

Прицеп (полуприцеп и прицеп-роспуск), не оборудованный двигателем и предназначенный для движения в составе с механическим транспортным средством, в силу п. 4 Правил обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 07 мая 2003 года
№ 263, относится к транспортным средствам.

Механическое транспортное средство, сцепленное с прицепом (прицепами), является автопоездом (п. 1.2 Правил дорожного движения Российской Федерации, утвержденных Постановлением Совета Министров - Правительства Российской Федерации от 23 октября 1993 года № 1090).

Прицеп, относящийся к транспортным средствам, в силу конструктивных особенностей не может самостоятельно использоваться без механического транспортного средства (тягача). При движении в составе автопоезда прицеп оказывает соответствующее влияние на скорость, траекторию, маневренность и другие параметры движения тягача.

При совместной эксплуатации тягача и прицепа в составе автопоезда вред, причиненный в результате дорожно-транспортного происшествия, будет считаться причиненным посредством обоих транспортных средств.

Если вред в дорожно-транспортном происшествии причинен потерпевшему в результате совместной эксплуатации обоих транспортных средств в составе автопоезда (тягача и прицепа), а не в результате самостоятельного, независимо от тягача, движения прицепа и гражданская ответственность владельцев этих транспортных средств застрахована, то страховые выплаты должны быть произведены по каждому транспортному средству. Размер страховой выплаты определяется в долях, с учетом конкретных обстоятельств дела.

Как было установлено судом первой инстанции, автомобиль истца был поврежден при столкновении с прицепом, двигавшимся совместно с тягачом в составе автопоезда, управляемого П.

Оснований для уменьшения размера страхового возмещения на сумму 120 000 рублей, подлежащую выплате страховщиком по договору обязательного страхования гражданской ответственности владельца прицепа, и для взыскания данной суммы с П. в порядке ст. 1072 Гражданского кодекса Российской Федерации не имелось.

Размер суммы, подлежащей взысканию со страховщика по договору добровольного страхования, был определен судом первой инстанции за вычетом безусловной франшизы (300 000 – 120 000), что не было учтено судом второй инстанции.

Постановление президиума Свердловского областного суда

от 03 сентября 2014 года по делу № 44-Г-26/2014

V. Споры, возникающие из иных договорных правоотношений

6. Давностное владение является добросовестным, если лицо, получая имущество во владение, не знало и не должно было знать об отсутствии оснований возникновения у него права собственности.

Т. обратилась в суд с иском к администрации городского округа о признании права собственности на жилой дом в силу приобретательной давности. В обоснование иска Т. указала, что с ноября 1980 года Б. являлся собственником ½ доли в праве общей долевой собственности на жилой дом. После его смерти в 2010 году истец Т. унаследовала указанную долю. Другая ½ доля в праве собственности на дом принадлежала Е., которая в 1996 году отказалась от нее и с этого времени не проживала в доме, не распоряжалась им, не следила за его состоянием, не несла расходы по его содержанию. В 2001 году Е. умерла, ее наследники не заявляли свои права на ½ долю в праве собственности на спорный жилой дом. С начала 1996 года по февраль 2010 года наследодатель Б. добросовестно, открыто и непрерывно владел в полном объеме жилым домом как своим собственным. С даты его смерти и по настоящее время данным домом владеет истец Т. как правопреемник Б.

Решением суда, оставленным без изменения апелляционным определением, в удовлетворении исковых требований отказано по следующим основаниям.

С ноября 1998 года до момента смерти, наступившей в апреле 2001 года, Е. находилась в отделении временного проживания реабилитационного центра для престарелых (далее – реабилитационный центр). Информации о ее отказе  от ½ доли в праве общей долевой собственности на спорный дом не имеется.

Вопрос о передаче данного жилого помещения в муниципальную собственность в период проживания Е. в реабилитационном центре не разрешался, заявлений о принятии спорного недвижимого имущества в муниципальную собственность в администрацию не поступало. Наследственное дело после смерти Е. не заводилось, завещание от ее имени не удостоверялось.

Руководствуясь положениями ст. 234 Гражданского кодекса Российской Федерации, с учетом разъяснений, содержащихся в пп. 15, 16 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 10, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 22 от 29 апреля 2010 года «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», суд пришел к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения иска.

Е. выехала из спорного жилого помещения в реабилитационный центр в ноябре 1998 года. Соответственно, трехлетний срок исковой давности по иску об истребовании имущества из чужого незаконного владения истек в 2001 году,  течение пятнадцатилетнего срока приобретательной давности началось в 2001 году, а окончится в 2016 году.

Доказательств того, что Е. отказалась от своей доли в праве общей долевой собственности на дом, истцом не представлено. Судом установлено, что в силу преклонного возраста Е. была вынуждена выехать в реабилитационный центр, где находилась временно. Другого места жительства она не приобрела.

Период с 1998 года по 2010 год не может входить в срок приобретательной давности, поскольку факт непрерывного пользования Б. ½ долей, принадлежавшей Е., не подтвержден. В данный период Б. не проживал в спорном жилом доме, за домом следила его дочь.

Давностное владение является добросовестным, если лицо, получая владение, не знало и не должно было знать об отсутствии оснований возникновения у него права собственности. После выезда Е. из спорного жилого помещения Б. знал, что отсутствуют основания возникновения у него права собственности на ½ долю, принадлежавшую Е., поэтому добросовестным давностное владение с 1998 года по 2001 год (год смерти Е.) не является.

Правоотношения сторон в рамках заявленных требований и закон, подлежащий применению, судом первой инстанции определены правильно.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 02 сентября 2014 года по делу № 33-11191/2014

Раздел II. Особое производство

7. Отсутствие в течение одного года в месте жительства гражданина сведений о месте его пребывания не является единственным обстоятельством, подлежащим установлению при рассмотрении заявления о признании гражданина безвестно отсутствующим.

В. обратилась в суд с заявлением, в котором просила признать свою сестру Е. безвестно отсутствующей. В. указала, что является опекуном несовершеннолетнего А., в отношении которого ее сестра Е. лишена родительских прав, отца у ребенка нет. С 2012 года по настоящее время местонахождение Е. неизвестно, она находится в розыске. С указанного времени она не навещает сына, не интересуется его судьбой. Признание Е. безвестно отсутствующей необходимо для назначения опекаемому ребенку пенсии.

Решением суда заявленные требования удовлетворены.

Апелляционным определением решение отменено по следующим основаниям.

В силу ст. 42Гражданского кодекса Российской Федерации по заявлению заинтересованных лиц гражданин может быть признан судом безвестно отсутствующим, если в течение года в месте его жительства нет сведений о месте его пребывания.

Согласно ч. 1 ст. 278 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судья при подготовке дела к судебному разбирательству выясняет, кто может сообщить сведения об отсутствующем гражданине, а также запрашивает соответствующие организации по последнему известному месту жительства, месту работы отсутствующего гражданина, органы внутренних дел, воинские части об имеющихся о нем сведениях.

По делам данной категории подлежат установлению следующие обстоятельства: место жительства гражданина; отсутствие его в этом месте жительства и сведений о его месте пребывания в течение года; принятие заявителем мер по его розыску; невозможность установления места нахождения данного гражданина; существование обстоятельств, дающих основание полагать, что лицо может умышленно скрываться, в частности находиться в розыске; наличие правовой заинтересованности лица, подающего заявление о признании гражданина безвестно отсутствующим, и наличие материально-правовых отношений между заявителем и гражданином, в отношении которого ставится вопрос о признании его безвестно отсутствующим.

Удовлетворяя требования В., суд первой инстанции исходил из того, что с марта 2012 года Е. отсутствует по адресу, по которому она зарегистрирована и до этого времени проживала, и посчитал установленным факт отсутствия сведений о ней в месте ее жительства более года.

Вывод об отсутствии Е. в течение года в месте ее жительства сделан судом с учетом объяснений заявителя В. и ее сожителя. Не учтено, что данные лица заинтересованы в исходе дела, поскольку заявитель В. является опекуном несовершеннолетнего А. и обратилась в суд в целях получения пособия на содержание ребенка.

Отсутствуют доказательства невозможности установить место пребывания Е. Не дана должная оценка полученным судом сведениям об уплате работодателем ЗАО «М» страховых взносов за Е. и о ее страховом стаже.

Согласно справке ЗАО «М» от 25 декабря 2013 года, имеющейся в материалах дела, Е. работает в данной организации в должности продавца-консультанта с марта 2013 года по настоящее время. Суд второй инстанции, проверяя сведения о месте работы Е., установил, что она по настоящее время работает в ЗАО «М».

Вывод суда первой инстанции о том, что единственным обстоятельством, подлежащим установлению в соответствии со ст. 42 Гражданского кодекса Российской Федерации, является отсутствие гражданина в течение не менее одного года в месте постоянного проживания или преимущественного пребывания, признан неверным, не основанным на законе и материалах дела.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 25 марта 2014 года по делу № 33-3598/2014

Раздел III. Вопросы применения срока исковой давности

8. Срок исковой давности по требованиям кредиторов наследодателя продолжает течь в том же порядке, что и до открытия наследства, при жизни наследодателя.

К. обратилась в суд с иском к С. и П. о взыскании долга и процентов по договору займа. В обоснование иска К. указала, что 28 сентября 2009 года между ней и О. был заключен договор займа, во исполнение которого она передала ему в долг по расписке денежные средства на срок до 01 января 2010 года. В установленный срок О. не вернул долг, а возвращал его частями с января 2010 года по февраль 2012 года. В апреле 2012 года О. умер, его наследниками стали сыновья С. и П. Истец К. просила взыскать с ответчиков солидарно сумму долга и проценты за пользование займом.

Представитель ответчиков иск не признал, ссылаясь на пропуск трехлетнего срока исковой давности, подлежащего исчислению с указанной в расписке даты возврата займа – 01 января 2010 года.

Решением суда иск в части взыскания с ответчиков задолженности по договору займа удовлетворен, в удовлетворении исковых требований о взыскании процентов отказано. Отказывая в иске в части взыскания процентов по договору займа, суд сослался на то, что при наследовании обязательства переходят в порядке универсального правопреемства, а на дату открытия наследства спорное обязательство существовало в объеме основного долга.

В обоснование принятого решения о солидарном взыскании с ответчиков суммы основного долга, суд сослался на доказанность обстоятельств заключения и исполнения договора займа, признания наследодателем долга по состоянию на 16 февраля 2012 года, принятия ответчиками наследства, рыночная стоимость которого значительно превышает сумму долга. Эти обстоятельства признавались ответчиками в суде первой инстанции и не оспаривались в ходе апелляционного разбирательства.

Апелляционным определением решение суда первой инстанции отменено, вынесено новое решение об отказе в иске. Судебная коллегия указала, что в соответствии с положениями ст. 196 и п. 2 ст. 200 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности по требованиям о взыскании задолженности по договору займа составляет три года с даты окончания срока исполнения обязательств (01 января 2010 года). Данный срок истек 01 января 2013 года. К. обратилась в суд с иском 12 ноября 2013 года – по истечении срока исковой давности. В силу абз. 2 п. 3 ст. 1175 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности, установленный для требований кредиторов наследодателя, не подлежит перерыву, приостановлению и восстановлению.

Президиум Свердловского областного суда отменил апелляционное определение, а решение суда первой инстанции оставил в силе на основании следующего.

Согласно п. 3 ст. 1175 Гражданского кодекса Российской Федерации кредиторы наследодателя вправе предъявить свои требования к принявшим наследство наследникам в пределах сроков исковой давности, установленных для соответствующих требований. При предъявлении требований кредиторами наследодателя срок исковой давности, установленный для соответствующих требований, не подлежит перерыву, приостановлению и восстановлению.

Согласно п. 59 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 года № 9 «О судебной практике по делам о наследовании» смерть должника не является обстоятельством, влекущим досрочное исполнение его обязательств наследниками.

Сроки исковой давности по требованиям кредиторов наследодателя продолжают течь в том же порядке, что и до момента открытия наследства (открытие наследства не прерывает, не пресекает и не приостанавливает их течения).

Требования кредиторов могут быть предъявлены в течение оставшейся части срока исковой давности, если этот срок начал течь до момента открытия наследства.

По требованиям кредиторов об исполнении обязательств наследодателя, срок исполнения которых наступил после открытия наследства, сроки исковой давности исчисляются в общем порядке.

К срокам исковой давности по требованиям кредиторов наследодателя правила о перерыве, приостановлении и восстановлении срока исковой давности не применяются; требование кредитора, предъявленное по истечении срока исковой давности, удовлетворению не подлежит.

В силу п. 3 ст. 1175 Гражданского кодекса Российской Федерации и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации принятие наследства ответчиками, их действия и иные обстоятельства, наступившие после принятия наследства, не имеют правового значения для исчисления срока исковой давности, не могут служить основанием для перерыва, приостановления и восстановления срока исковой давности. После принятия ответчиками наследства срок исковой давности продолжает течь в том же порядке, что и до момента открытия наследства, при жизни заемщика. Действия заемщика по признанию долга, совершенные 16 февраля 2012 года, то есть до момента открытия наследства, не оспариваемые ответчиками, влияют на исчисление срока исковой давности, поскольку на основании ст. 203 Гражданского кодекса Российской Федерации течение срока исковой давности прервалось при жизни заемщика совершением обязанным лицом (заемщиком) действий, свидетельствующих о признании долга, а в силу императивного правила ст. 201 Гражданского кодекса Российской Федерации перемена лиц в обязательстве не влечет изменения срока исковой давности и порядка его исчисления.

Выводы суда первой инстанции о том, что срок исковой давности прервался при жизни заемщика в результате признания им долга при выплате части задолженности 16 февраля 2012 года и начался заново без зачета времени, истекшего до перерыва, в новый срок, который истцом на дату предъявления иска не пропущен, являлись правильными.

Постановление президиума Свердловского областного

суда от 23 июля 2014 года по делу № 44-Г-20/2014

9. Пропущенный юридическим лицом срок исковой давности не подлежит восстановлению независимо от причин его пропуска.

ЗАО «У» (далее – общество) обратилось в суд с иском к С., Д., А. и другим о взыскании суммы неосновательного обогащения и процентов за пользование чужими денежными средствами, указав, что в результате неправомерных действий сотрудников предприятия С., Д. и А. в период с мая 1997 года по июнь 2002 года на счета данных лиц и других ответчиков безосновательно перечислялись денежные средства.

Ответчики в судебном заседании заявили о пропуске срока исковой давности, поскольку выплата денежных средств производилась до 2002 года.

Решением суда исковые требования удовлетворены.

Судебная коллегия отменила решение на основании следующего.

В соответствии с разъяснениями, данными в п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 12 ноября 2001 года № 15 и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2001 года № 18 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности», при рассмотрении заявления стороны в споре о применении срока исковой давности в отношении требований юридического лица необходимо иметь в виду, что в силу п. 1 ст. 200Гражданского кодекса Российской Федерации течение срока исковой давности начинается со дня, когда юридическое лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права.

Пункт 12 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28 февраля 1995 года № 2/1 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» определяет, что срок исковой давности, пропущенный юридическим лицом, не подлежит восстановлению независимо от причин его пропуска.

Доводы истца о том, что срок исковой давности необходимо исчислять с момента, когда обществу стало известно о нарушении его права, противоречат положениям ст. 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку общество как хозяйствующий экономический субъект обязано было вести бухгалтерский учет, объектами которого являются факты хозяйственной жизни, активы, обязательства, источники финансирования его деятельности, доходы, расходы. При надлежащем ведении бухгалтерского учета и составлении ведомостей по заработной плате и аналогичным выплатам истец еще в 2002 году должен был узнать о неосновательном перечислении ответчиками денежных средств.

В силу ст. 196 Гражданского кодекса Российской Федерации общий срок исковой давности составляет три года.

Доводы истца о возможности предъявления иска только по получении копии постановления о прекращении уголовного преследования в отношении ответчиков основаны на неверном толковании норм материального права. Указанные обстоятельства не препятствовали предъявлению иска. О нарушении права истцу стало известно в 2007 году, что повлекло обращение в органы внутренних дел.

Платежи осуществлялись до 2002 года, иск предъявлен в октябре 2013 года, то есть срок исковой давности пропущен.

Определением суда апелляционной инстанции в удовлетворении исковых требований отказано.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 19 августа 2014 года по делу № 33-8973/2014

10. Суд обоснованно применил трехлетний срок исковой давности к требованиям о признании ничтожным договора социального найма, заключенного до 01 сентября 2013 года.

Государственное образовательное учреждение среднего профессионального образования обратилось в суд с иском к Х. и членам ее семьи о признании договора социального найма от 20 января 2012 года ничтожным, о применении последствий недействительности сделки – об изъятии из незаконного владения ответчиков спорного жилого помещения. В обоснование иска указано, что договор социального найма в отношении комнаты в общежитии является ничтожной сделкой, поскольку жилые помещения в общежитии не могут быть предметом договора социального найма.

Ответчики просили применить срок исковой давности к требованию о признании договора социального найма недействительным, указывая, что такой срок, составляющий один год, истек 20 января 2013 года.

Решением суда исковые требования удовлетворены.

Суд, руководствуясь разъяснениями, содержащимися в п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 02 июля 2009 года № 14 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации», пришел к правильному выводу о том, что срок исковой давности в данном случае составляет три года, указанный срок истцом не пропущен.

В соответствии с п. 1 ст. 168 Гражданского кодекса Российской Федерации в редакции Федерального закона от 07 мая 2013 года № 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела 1 части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее – Федеральный закон № 100-ФЗ), за исключением случаев, предусмотренных п. 2ст. 168 указанного Кодекса или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Договор социального найма заключен 20 января 2012 года. На основании пп. 1 и 6 ст. 3 Федерального закона № 100-ФЗ к такой сделке применяются нормы Гражданского кодекса Российской Федерации об основаниях и о последствиях недействительности сделки, действовавшие до 01 сентября 2013 года.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским

делам Свердловского областного суда от 11 июля 2014 года по делу № 33-8499/2014

11. Срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности условий кредитного договора, предусматривающих уплату комиссии за открытие и ведение ссудного счета, исчисляется со дня уплаты спорного платежа.

Общественное учреждение защиты прав «Т» в интересах В. обратилось в суд с иском к банку о защите прав потребителя. В обоснование иска указано, что 11 декабря 2006 года между В. и банком заключен договор использования кредитной карты, по условиям которого на В. возложена обязанность по уплате комиссий за обслуживание лимита овердрафта, за снятие наличных денежных средств по кредитной карте и за направление извещения по почте. Взимание комиссий нарушает права В. как потребителя. Истец просил взыскать суммы уплаченных комиссий, компенсацию морального вреда.

Решением суда исковые требования удовлетворены.

Судебная коллегия отменила решение и отказала в удовлетворении исковых требований по причине пропуска срока исковой давности.

Разрешая ходатайство ответчика о применении срока исковой давности к требованиям о взыскании уплаченных сумм комиссий, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что В. срок исковой давности не пропущен, поскольку кредитный договор не исполнен. Истец вправе предъявить требования о возврате удержанных сумм до истечения двух лет со дня принятия результата услуги.

Указанный вывод противоречит нормам материального права о сроке исковой давности, правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в п. 3.1 Обзора судебной практики по гражданским делам, связанным с разрешением споров об исполнении кредитных обязательств, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 22 мая 2013 года.

Согласно п. 1 ст. 196 Гражданского кодекса Российской Федерации общий срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии со ст. 200данного Кодекса.

В силу п. 1 ст. 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

В порядке исключения из общего правила применительно к требованиям, связанным с недействительностью ничтожных сделок, предусмотрена специальная норма – п. 1 ст. 181 Гражданского кодекса Российской Федерации. Согласно данной норме, действовавшей на момент заключения кредитного договора, срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки составляет три года. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня, когда началось исполнение этой сделки.

Поскольку право на предъявление иска в данном случае связано с наступлением последствий исполнения ничтожной сделки и имеет своей целью их устранение, именно момент начала исполнения такой сделки, когда возникает тот или иной производный от нее неправовой результат, в действующем гражданском законодательстве избран в качестве определяющего для исчисления срока давности.

Срок исковой давности при указанных обстоятельствах исчисляется со дня, когда началось исполнение заемщиком недействительной (ничтожной) части сделки, а именно со дня уплаты спорного платежа.

Исполнение кредитного договора в оспариваемой части началось 16 февраля 2007 года – в день уплаты комиссии за обслуживание лимита овердрафта, 24 сентября 2009 года – в день уплаты комиссии за снятие наличных денежных средств, 27 августа 2009 года – в день уплаты комиссии за направление извещения по почте. Иск предъявлен в суд 06 февраля 2014 года, то есть срок исковой давности истцом пропущен.

В связи с отсутствием оснований для удовлетворения иска в части взыскания комиссий не подлежали удовлетворению и дополнительные  требования о взыскании неустойки, компенсации морального вреда, штрафа, поскольку в силу п. 1 ст. 207Гражданского кодекса Российской Федерации с истечением срока исковой давности по главным требованиям считается истекшим срок исковой давности и по дополнительным требованиям, в том числе возникшим после истечения срока исковой давности по главному требованию.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 08 августа 2014 года по делу № 33-10072/2014

Раздел IV. Процессуальные вопросы

12. Дела по искам граждан о включении в реестр обязательств банка перед вкладчиками сумм вкладов и о взыскании страхового возмещения по вкладам подлежат рассмотрению судом общей юрисдикции.

С. обратилась в суд с иском к ОАО «А» и государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов» (далее – Агентство) об установлении факта внесения денежных средств во вклад банка, об установлении состава и размера банковского вклада, о включении в реестр обязательств банка ее требований на сумму банковского вклада и о выплате страхового возмещения.

Определением районного суда г. Екатеринбурга производство по делу в части исковых требований С. к ОАО «А» об установлении факта внесения денежных средств во вклад банка, об установлении состава и размера банковского вклада, о включении в реестр обязательств банка требований на сумму банковского вклада прекращено в связи с тем, что решением арбитражного суда ОАО «А» признано банкротом, в отношении его открыто конкурсное производство. Поскольку требования истца носят имущественный характер, суд сделал вывод о том, что истцу следует обратиться в арбитражный суд в рамках конкурсного производства. В части исковых требований к Агентству о выплате страхового возмещения дело передано по подсудности в районный суд г. Москвы – по месту нахождения ответчика.

Судебная коллегия отменила определение и направила дело для рассмотрения по существу в тот же суд, указав следующее.

В силу ст. 12Федерального закона от 23 декабря 2003 года № 177-ФЗ «О страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации» Агентство в течение семи дней со дня получения из банка, в отношении которого наступил страховой случай, реестра обязательств банка перед вкладчиками направляет в этот банк, а также для опубликования в «Вестник Банка России» и печатный орган по месторасположению этого банка сообщение о месте, времени, форме и порядке приема заявлений вкладчиков о выплате возмещения по вкладам. В течение месяца со дня получения из банка реестра обязательств банка перед вкладчиками Агентство направляет также соответствующее сообщение вкладчикам данного банка.

Из приведенной нормыи других положений указанного Федерального закона следует, что в процедуре выплаты гражданину суммы возмещения по вкладам принимают участие оба субъекта: банк составляет реестр обязательств вкладчиков и направляет его в Агентство; Агентство осуществляет прием заявлений граждан, их рассмотрение и принимает решение о выплате.

Понятие «реестр обязательств банка», упомянутое в названном выше Федеральном законе, не тождественно понятию «реестр требований кредиторов», используемому как в Федеральном законе от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», так и в ст. 50.30 Федерального закона от 25 февраля 1999 года № 40-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций».

Поскольку выплата возмещения по вкладам производится Агентством, а не банком, находящимся в процедурах банкротства, дела по искам граждан о включении в реестр обязательств банка перед вкладчиками сумм вкладов и о взыскании страхового возмещения по вкладам подлежат рассмотрению судом общей юрисдикции.

Требования об установлении факта внесения денежных средств во вклад не являются денежными требованиями, которые могут быть заявлены в рамках дела о банкротстве. Эти требования также подлежат рассмотрению судом общей юрисдикции.

Исковые требования С. предъявлены к двум ответчикам, находящимся в разных местах. Поскольку один из ответчиков находится на территории, относящейся к юрисдикции районного суда г. Екатеринбурга, в который было подано исковое заявление, в соответствии с ч. 1 ст. 31 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации обращение истца в суд произведено без нарушения правил подсудности.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 12 сентября 2014 года по делу № 33-11735/2014

13. Нахождение исполнительного листа по гражданскому делу в материалах уголовного дела в качестве вещественного доказательства может являться основанием для выдачи дубликата исполнительного листа.

Решением суда от 08 апреля 2010 года с Д. и ООО «Ю» в пользу ООО «В» взысканы денежные средства. На основании указанного решения судом был выдан исполнительный лист. 15 октября 2010 года судебным приставом-исполнителем возбуждено исполнительное производство, оконченное в связи с отсутствием у должника имущества, на которое может быть обращено взыскание.

28 ноября 2013 года ООО «В» обратилось в суд с заявлением о выдаче дубликата исполнительного листа, указав на то, что решение суда от 08 апреля 2010 года не исполнено, а выданный судом исполнительный лист приобщен к материалам уголовного дела в качестве вещественного доказательства.

Определением суда заявление удовлетворено.

В жалобе Д. просил отменить определение, поскольку исполнительный лист не утрачен, место его нахождения известно.

Согласно ст. 430 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в случае утраты подлинника исполнительного листа суд, принявший решение, может выдать по заявлению взыскателя дубликаты исполнительных документов. Заявление о выдаче дубликата исполнительного документа может быть подано в суд до истечения срока, установленного для предъявления исполнительного документа к исполнению, за исключением случаев, если исполнительный документ был утрачен судебным приставом-исполнителем или другим осуществляющим исполнение лицом и взыскателю стало об этом известно после истечения срока, установленного для предъявления исполнительного документа к исполнению. Заявление взыскателя о выдаче дубликата исполнительного документа рассматривается судом в судебном заседании. При рассмотрении заявления о выдаче дубликата исполнительного документа суд выясняет обстоятельства, свидетельствующие об утрате исполнительного документа, и исследует доказательства, подтверждающие его утрату.

По рассматриваемому гражданскому делу исполнительный лист может быть признан утраченным, поскольку находится в материалах уголовного дела и в отношении его действует правовой режим (порядок), предусмотренный ст. ст. 81, 82 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Данный документ не выдается взыскателю в срок, позволяющий осуществить взыскание и использовать его как исполнительный документ в правовом режиме (в порядке), установленном для исполнительных документов. В связи с этим, несмотря на отсутствие факта физической утраты исполнительного листа, к отношениям сторон применимы положения ст. 430 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Право на исполнение судебного постановления в разумный срок гарантировано ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Право на судебную защиту, включающее право на исполнение судебного акта, гарантировано ст. 46 Конституции Российской Федерации.

Истцом представлены достаточные доказательства, отвечающие критериям относимости и допустимости, свидетельствующие о необходимости выдачи ему дубликата исполнительного листа.

Определение суда в части выдачи дубликата исполнительного листа оставлено без изменения.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 03 сентября 2014 года по делу № 33-10509/2014

14. Судебные расходы, понесенные истцом в связи с уплатой государственной пошлины, не подлежат взысканию с органа государственной власти.

Решением суда удовлетворены исковые требования А. к Администрации г. Екатеринбурга и Министерству по управлению государственным имуществом Свердловской области (далее – Министерство) о признании права собственности на земельный участок. Также суд взыскал с Министерства в пользу А. расходы по уплате государственной пошлины в размере 200 рублей.

Апелляционным определением решение в части взыскания судебных расходов отменено, в их возмещении отказано на основании следующего.

В силу подп. 19 п. 1 ст. 333.36 Налогового кодекса Российской Федерации от уплаты государственной пошлины по делам, рассматриваемым в судах общей юрисдикции, а также мировыми судьями, освобождаются государственные органы, органы местного самоуправления.

Министерство, которое согласно положению о нем является исполнительным органом государственной власти Свердловской области, освобождено от уплаты государственной пошлины.

Расходы по уплате государственной пошлины, понесенные истцом при подаче искового заявления, не могут быть взысканы с государственного органа даже в случае удовлетворения иска.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 27 мая 2014 года по делу № 33-6569/2014

Раздел V. Информация о правовых позициях Конституционного Суда Российской Федерации

15. Положение п. 9 ч. 1 ст. 14 Федерального закона от 02 марта 2007 года № 25-ФЗ «О муниципальной службе в Российской Федерации» (далее – Федеральный закон «О муниципальной службе в Российской Федерации»), согласно которому муниципальному служащему запрещается допускать публичные высказывания, суждения и оценки в отношении деятельности органа местного самоуправления, не может толковаться и применяться как запрещающее все без исключения публичные высказывания, суждения и оценки, связанные с деятельностью органов местного самоуправления, - без учета их содержания и общественной значимости, мотивов, побудивших муниципального служащего к публичному выступлению.

В.Г. Куланов, проходивший муниципальную службу в администрации городского округа Дегтярск в должности заместителя главы администрации по капитальному строительству и жилищно-коммунальному хозяйству, в интервью газете «Вести Дегтярска», анализируя проблемы работы жилищно-коммунального хозяйства в данном городском округе, публично высказал суждения о работе его администрации, «службы единого заказчика» и управления жилищно-коммунального хозяйства. В связи с этим по распоряжению главы городского округа Дегтярск от 05 июля 2013 года трудовой договор с В.Г. Кулановым был расторгнут на основании п. 3 ч. 1 ст. 19 Федерального закона «О муниципальной службе в Российской Федерации» (несоблюдение ограничений и запретов, связанных с муниципальной службой).

Решением Ревдинского городского суда В.Г. Куланову было отказано в удовлетворении исковых требований о признании указанного распоряжения незаконным, его отмене и восстановлении на службе. Суд, установив, что В.Г. Куланов как должностное лицо администрации городского округа в своем интервью допустил высказывания, суждения и оценки в отношении деятельности органа местного самоуправления, пришел к выводу о нарушении запрета, установленного п. 9 ч. 1 ст. 14 Федерального закона «О муниципальной службе в Российской Федерации», то есть совершении  дисциплинарного проступка, за который предусматривается дисциплинарное взыскание в виде увольнения.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

Определением судьи Свердловского областного суда в передаче  кассационной жалобы В.Г. Куланова для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции отказано.

В жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации В.Г. Куланов просил признать не соответствующим ст. 29 (чч. 1, 3, 5) Конституции Российской Федерации вышеуказанное положение Федерального закона «О муниципальной службе в Российской Федерации». По мнению заявителя, он, как лицо, в силу своих должностных обязанностей ответственное за реализацию муниципальной политики в сфере жилищно-коммунального хозяйства в городском округе, был вправе давать оценку деятельности администрации городского округа, в том числе своих подчиненных, и, кроме того, он имеет закрепленное Конституцией Российской Федерации право на выражение своего мнения.

Конституционный Суд Российской Федерации указал, что по смыслу гарантирующей государственную защиту прав и свобод человека и гражданина ст. 45 (ч. 1) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с положениями ее статей 2, 17 и 18 государство призвано создавать наиболее благоприятные условия для общественного контроля за деятельностью органов публичной власти и их должностных лиц, обеспечения открытости их деятельности, предоставления гражданам полной и достоверной информации, касающейся процесса и результата выполнения возложенных на них функций.

Обеспечивать признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина, создавать условия для достойной жизни и свободного развития человека в единой системе народовластия совместно с федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации призвано местное самоуправление, признаваемое и гарантируемое Конституцией Российской Федерации в качестве одной из основ конституционного строя. Из ст. 1 (часть 1), 3, 24 (часть 2), 29 (часть 4) и 45 Конституции Российской Федерации вытекает обязанность органов государственной власти и местного самоуправления предоставлять гражданам и их объединениям полную и достоверную информацию, касающуюся процесса и результата исполнения возложенных на указанные органы публичной власти и их должностных лиц полномочий, в частности для целей осуществления населением контроля за их деятельностью.

Органами местного самоуправления на основании закона должен определяться такой порядок информирования населения о деятельности органов местного самоуправления, должностных лиц органов местного самоуправления и муниципальных служащих, который обеспечивал бы доступность, достоверность такой информации и своевременность ее предоставления.

Доступность информации о деятельности муниципальных служащих является и одним из основных принципов муниципальной службы как элемента организационного механизма реализации местного самоуправления, в силу Федерального закона «О муниципальной службе в Российской Федерации» представляющей собой профессиональную деятельность граждан, осуществляемую на постоянной основе на замещаемых путем заключения трудового договора должностях муниципальной службы с установленным кругом обязанностей по обеспечению исполнения полномочий органа местного самоуправления, избирательной комиссии муниципального образования или лица, замещающего муниципальную должность (ч. 1 ст. 2, п. 5 ст. 4 и ч. 1 ст. 6).

Данный Федеральный закон, возлагая на муниципальных служащих полномочия по информированию населения о деятельности местного самоуправления, в то же время - в целях поддержания доверия населения к органам местного самоуправления, обеспечения согласованного их функционирования, недопущения распространения недостоверной и способной нанести урон авторитету и репутации руководителей органов местного самоуправления информации - вводит для муниципальных служащих запрет на публичные высказывания, суждения и оценки в отношении деятельности органа местного самоуправления, избирательной комиссии муниципального образования и их руководителей, если такие высказывания, суждения и оценки не входят в должностные обязанности муниципального служащего. Это не препятствует муниципальным служащим высказывать обоснованные оценки деятельности органов местного самоуправления, обусловленные общественными интересами.

Оспариваемое законоположение, направленное на обеспечение баланса таких конституционных ценностей, как предоставление гражданам достоверной информации, позволяющей реализовать их право на осуществление местного самоуправления, и защита правомерных интересов органов местного самоуправления, должностных лиц органов местного самоуправления, интересов муниципальной службы, заключающихся, в частности, в поддержании доверия к муниципальной власти, в системе действующего правового регулирования не может толковаться и применяться как запрещающее все без исключения публичные высказывания, суждения и оценки, связанные с деятельностью органов местного самоуправления, - без учета их содержания и общественной значимости, мотивов, побудивших муниципального служащего к публичному выступлению, затрагиваемых в нем проблем, возможностей использования иных предусмотренных законом способов их решения, а также соотношения причиненного (либо могущего быть причиненным) действиями муниципального служащего ущерба для государственных или общественных интересов с ущербом, предотвращенным в результате таких действий, а потому не может расцениваться как нарушающее конституционные права заявителя.

Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 18 сентября 2014 года № 1818-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Куланова Вячеслава Геннадьевича на нарушение его конституционных прав пунктом 9 части 1 статьи 14 Федерального закона «О муниципальной службе в Российской Федерации»

Судебная коллегия по гражданским делам

Свердловского областного суда

Отдел кодификации, систематизации

законодательства и обобщения

судебной практики