Утвержден постановлением
президиума
Свердловского
областного суда
от 29 июня
2011 года
Бюллетень
судебной практики по гражданским
делам
Свердловского областного суда
за первый квартал 2011
года
I. Споры, связанные с
пенсионным обеспечением
1. При определении понятия «член семьи» в ходе
рассмотрения споров, связанных с пенсионным обеспечением, применяется
Федеральный закон «О трудовых пенсиях в Российской
Федерации»
(Извлечение)
С. обратилась в суд с иском к Государственному
учреждению Управление Пенсионного фонда Российской Федерации (далее по тексту -
ГУ УПФ Российской Федерации), в котором просила признать ее вдовой, разрешить ей
перейти на пенсию по случаю потери кормильца, возложить на Пенсионный фонд
обязанность выплачивать ей как вдове трудовую пенсию по случаю потери кормильца
Б., умершего 18 ноября 2005 года.
С. указала, что с 18 апреля 2003 года является инвалидом
II
группы по общему заболеванию. С сентября 1994 года она проживала без регистрации
брака с Б. по день его смерти. Являясь нетрудоспособной, она не работала,
получала пенсию по инвалидности. Б. получал пенсию по старости и продолжал
работать, поэтому она находилась на его иждивении. Решением районного суда
установлен факт нахождения ее на иждивении Б. В мае 2010 года она обратилась в
ГУ УПФ Российской Федерации с заявлением о переходе со своей пенсии по
инвалидности на пенсию по случаю потери кормильца Б. Однако в удовлетворении
заявления ей было отказано, поскольку на день смерти Б. состоял в браке с другой
женщиной.
Решением районного суда исковые требования С.
удовлетворены частично: за ней признано право на получение пенсии по случаю
потери кормильца Б., в удовлетворении требования С. о признании ее вдовой Б.
отказано. Удовлетворяя исковые требования, суд пришел к выводу о том, что С.
являлась членом семьи умершего кормильца, была нетрудоспособной, доход Б. был
для нее основным постоянным источником средств к существованию, поскольку
значительно превышал размер получаемой ею пенсии по инвалидности, то есть она
находилась на иждивении умершего. Совокупность указанных условий дает ей право
на получение пенсии по случаю потери кормильца.
Судебная коллегия отменила решение районного суда в
части удовлетворения исковых требований по следующим основаниям.
В ст. ст. 3, 9 Федерального закона от 17 декабря 2001
года № 173-ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» (далее – Федеральный
закон «О трудовых пенсиях в Российской Федерации») изложены правовые требования,
предъявляемые к лицам, имеющим право на получение пенсии по случаю потери
кормильца: во-первых, указанные лица должны быть членами семьи умершего;
во-вторых, они должны быть нетрудоспособными; в-третьих, должны состоять на
иждивении умершего.
Из трех необходимых требований, предъявляемых к лицам,
имеющим право на получение пенсии по случаю потери кормильца, в данном случае
присутствует только одно: нетрудоспособность истца.
При решении вопроса о том, являлась ли С. членом семьи
умершего кормильца, суду первой инстанции необходимо было руководствоваться ст.
9 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации», согласно
которой членом семьи умершего кормильца является супруг умершего, брак с которым
зарегистрирован в установленном законом порядке. Указанная норма расширительному
толкованию не подлежит, не содержит ссылки на права иных лиц, совместно
проживавших с кормильцем. Нормы жилищного законодательства в данных
отношениях неприменимы.
Таким образом, в контексте Федерального закона «О
трудовых пенсиях в Российской Федерации» вывод суда о том, что С. являлась
членом семьи умершего кормильца, неправомерен.
Кроме того, признавая факт нахождения истца на иждивении
умершего, суд первой инстанции указал, что на протяжении длительного периода
времени С. постоянно получала от Б. материальную помощь, размер которой
значительно превышал размер пенсии по инвалидности С.
С этим выводом суда судебная коллегия также не может
согласиться. Истцом не оспаривалось, что на момент смерти Б. состоял в браке с
другой женщиной. Однако это обстоятельство не было учтено при решении вопроса об
оказании умершим материальной помощи С. При таких обстоятельствах вывод суда о
том, что С. находилась на иждивении умершего, не основан на законе. Решение
районного суда о признании С. находившейся на иждивении Б. постановлено без
учета данного обстоятельства, вопрос брачных отношений умершего судом не
обсуждался.
На основании изложенного С. не имеет права на переход с
пенсии по инвалидности на пенсию по случаю потери кормильца.
(Определение судебной коллегии по гражданским делам по
делу № 33-492/2011)
II.
Споры по делам, возникающим из публичных правоотношений
2.
Выдача государственных жилищных сертификатов в рамках реализации
подпрограммы федеральной целевой программы «Жилище» осуществляется в том случае,
если гражданин и члены его семьи примут на себя обязательство о безвозмездной
передаче принадлежащих им и свободных от обязательств жилых
помещений.
(Извлечение)
Прокурор в интересах К. обратился в суд с иском о
признании бездействия администрации городского округа незаконным. В обоснование
заявленных требований указал, что К. является участником подпрограммы
федеральной целевой программы «Жилище». Она проживает в квартире, расположенной
по адресу: ***, и является нанимателем данной квартиры. Совместно с К. по
указанному адресу зарегистрированы и проживают дочь, сестра и племянница.
Последние две не являются членами семьи нанимателя и участниками подпрограммы
федеральной целевой программы «Жилище». К. представила в администрацию
городского округа письменное обязательство об освобождении указанной квартиры.
Однако решениями жилищно-бытовой комиссии администрации городского округа от 21
апреля 2010 года и 12 мая 2010 года К. отказано в подписании обязательства о
сдаче жилья, поскольку кроме нанимателя в квартире проживают лица, которые не
являются участниками программы «Жилище», что исключает освобождение этими лицами
жилого помещения и, следовательно, сдачу жилья. Прокурор полагал, что орган
местного самоуправления не вправе требовать от родственников К., проживающих
вместе с ней, освобождения жилого помещения в связи с получением К. жилищного
сертификата, отсутствует необходимость сдачи ими жилья в установленный законом
срок. Отказ в подписании обязательства о сдаче жилья препятствует осуществлению
К. права на получение субсидии на приобретение жилого помещения за счет средств
федерального бюджета. Прокурор просил признать бездействие, выразившееся в
отказе подписать обязательство о сдаче (передаче) жилья К., незаконным и
возложить на администрацию городского округа обязанность по подписанию данного
обязательства.
Решением районного суда исковые
требования удовлетворены. Отказ администрации городского округа от подписания
обязательства о сдаче жилого помещения К. признан незаконным. На главу
администрации городского округа возложена обязанность подписать обязательство о
сдаче жилого помещения К.
Суд исходил из того, что у органа местного
самоуправления не имелось правовых оснований требовать от проживающих с К.
родственников освобождения жилого помещения в связи с получением К. жилищного
сертификата, не было необходимости сдачи ими жилья в установленный законом срок,
а значит, отсутствовали основания для отказа в подписании обязательства о сдаче
(передаче) жилья К.
Судебная коллегия отменила решение районного суда по
следующим основаниям.
В соответствии с Правилами выпуска и реализации
государственных жилищных сертификатов в рамках реализации подпрограммы
«Выполнение государственных обязательств по обеспечению жильем категорий
граждан, установленных федеральным законодательством» федеральной целевой
программы «Жилище» на 2002 - 2010 годы (далее – Правила), утвержденными
Постановлением Правительства Российской Федерации от 21 марта 2006 года № 153,
право на участие в подпрограмме, а следовательно, и на получение государственных
жилищных сертификатов, в частности, имеют граждане, подлежащие переселению из
закрытых военных городков, а также поселков учреждений с особыми условиями
хозяйственной деятельности. Согласно п. 6 Правил участвовать в подпрограмме
могут граждане, отвечающие требованиям, указанным в п.
5 Правил, и изъявившие такое желание.
Исходя из указанных положений, ввиду возникновения спора
суду первоначально надлежало установить, имеется ли у К. право на получение
жилищного сертификата и может ли это право быть реализовано при отказе от
договора социального найма истца К. и ее дочери. При наличии таких обстоятельств
истец вправе требовать признания права на получение сертификата, а в случае
отказа в его предоставлении - оспаривать решение государственного
органа.
Согласно подп. «ж»
п. 44 названных Правил для получения сертификата гражданин - участник
подпрограммы представляет обязательство о сдаче (передаче) жилого помещения по
форме
согласно приложению № 6 (в 2 экземплярах), за исключением случаев, когда
гражданин предъявит документ, подтверждающий отсутствие у него жилого помещения
для постоянного проживания.
В соответствии с п. 45 данных Правил обязательство,
указанное в подп. «ж»
п. 44 Правил, подписывается всеми совершеннолетними членами семьи.
Согласие на принятие такого обязательства может быть подтверждено также путем
представления письменного документа, удостоверенного в нотариальном или ином
установленном законодательством порядке. Исполнение этого обязательства должно
осуществляться в двухмесячный срок после приобретения гражданином жилья за счет
средств предоставленной ему социальной выплаты.
Таким образом, федеральный законодатель предусмотрел в
качестве обязательного условия выдачи государственного жилищного сертификата
гражданам, имеющим право на получение жилищных субсидий, представление этими
гражданами и совершеннолетними членами их семей обязательства о расторжении
договора социального найма на занимаемое жилое помещение.
Право нанимателя жилого помещения по договору
социального найма в любое время расторгнуть данный договор с согласия в
письменной форме проживающих совместно с ним членов его семьи установлено ч. 2 ст.
83 Жилищного кодекса Российской Федерации.
Расторжение договора социального найма влечет за собой
прекращение прав и обязанностей нанимателя и членов его семьи, имевшихся у них
на основании этого договора в соответствии с положениями ст. ст.
60, 69
Жилищного кодекса Российской Федерации, и порождает их обязанность освободить
жилое помещение, являвшееся предметом договора социального найма.
Суд первой инстанции не учел изложенные нормы при
принятии решения.
Кроме того, при разрешении спора суду следовало
установить основания вселения и проживания в спорной квартире сестры и
племянницы К., выяснить, являются ли они членами семьи К. либо были вселены в
жилое помещение в качестве временных жильцов, права и обязанности которых
предусмотрены ст. 80 названного Кодекса. Признание указанных лиц членами семьи
нанимателя влечет необходимость представления этими гражданами обязательства о
расторжении договора социального найма на занимаемое жилое помещение. Вместе с
тем установление временного характера проживания данных лиц в спорной квартире
порождает их обязанность освободить жилое помещение, являвшееся предметом
договора социального найма, поскольку согласно ч. 3 ст. 80 Жилищного кодекса
Российской Федерации временные жильцы не обладают самостоятельным правом
пользования соответствующим жилым помещением.
Данные обстоятельства не были исследованы судом первой
инстанции. Суд разрешил вопрос в отношении недвижимого имущества, которое
находится в пользовании указанных лиц, однако к участию в деле их не привлек.
Поскольку отмеченные нарушения не могли быть исправлены
в рамках кассационного производства, дело направлено на новое рассмотрение в суд
первой инстанции.
(Определение судебной коллегии по гражданским делам по
делу № 33-2860/2011)
III. Гражданские споры, связанные с делами частного
обвинения
3. Суд неправомерно прекратил производство по делу о
взыскании расходов истца на услуги защитника по уголовному делу частного
обвинения на основании абз. 2 ст. 220 Гражданского процессуального кодекса
Российской Федерации, поскольку у истца отсутствовала возможность защитить свое
имущественное право иным способом, кроме предъявления искового заявления в
порядке гражданского судопроизводства.
(Извлечение)
Л. обратился в суд с иском к С. о взыскании убытков,
составляющих расходы истца оплату услуг защитника по уголовному делу частного
обвинения, прекращенному в связи с отказом частного обвинителя С. от
обвинения.
Отказывая в удовлетворении иска, мировой судья указал,
что в соответствии с п. 9 ч. 2 ст. 131 Уголовно-процессуального
кодекса Российской Федерации заявленная к взысканию сумма относится к
процессуальным издержкам, возмещение которых регламентировано ч. 9 ст. 132
Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Прекращение уголовного
дела в связи с отказом обвинителя от обвинения является основанием для взыскания
процессуальных издержек по делам публичного и частно-публичного обвинения, тогда
как ответчик является частным, а не государственным обвинителем. Постановление
мирового судьи о прекращении дела не содержало признания права Л. на
реабилитацию, при наличии которого в качестве ответчика должно выступать
государство.
Определением городского суда решение мирового судьи
отменено, производство по делу прекращено на основании абз. 2 ст. 220
Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Суд апелляционной
инстанции указал, что правоотношения по возмещению расходов на оплату услуг
защитника, понесенных стороной уголовного судопроизводства, при отсутствии
оснований для реабилитации регулируются ст. ст. 131, 132
Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Таким образом, требование
о взыскании расходов на оплату услуг защитника, заявленное Л. в порядке
гражданского судопроизводства, должно рассматриваться в порядке уголовного
судопроизводства.
Президиум Свердловского областного суда отменил
названные судебные постановления по надзорной жалобе истца как существенно
нарушающие нормы процессуального права, направил дело на новое рассмотрение в
суд первой инстанции по следующим основаниям.
В соответствии с абз. 2 ст. 220 Гражданского
процессуального кодекса Российской Федерации суд прекращает производство по делу
в случае, если дело не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского
судопроизводства по основаниям, предусмотренным п. 1 ч. 1 ст. 134 указанного
Кодекса.
Согласно п. 1 ч. 1 ст. 134 Гражданского процессуального
кодекса Российской Федерации судья отказывает в принятии искового заявления в
случае, если заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке
гражданского судопроизводства, поскольку заявление рассматривается и разрешается
в ином судебном порядке.
Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации
предусмотрены две возможные процедуры возмещения судебных издержек: в порядке
реабилитации (гл. 18 указанного Кодекса) и в общем порядке (гл. 17
Кодекса).
Пункт 34 ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса
Российской Федерации определяет реабилитацию как порядок восстановления прав и
свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию,
и возмещения причиненного ему вреда.
Согласно ч. 1 ст. 133 Уголовно-процессуального
кодекса Российской Федерации право на реабилитацию включает в себя право на
возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и
восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах. Вред, причиненный
гражданину в результате уголовного преследования, возмещается государством в
полном объеме независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя,
прокурора и суда.
Уголовное дело в отношении Л. возбуждено по ч. 1 ст. 129
Уголовного кодекса Российской Федерации в порядке, предусмотренном ст. 318
Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, то есть путем подачи С.
заявления мировому судье, и является делом частного обвинения.
Поскольку уголовное преследование Л. осуществлялось не
государством, а частным обвинителем С., положения гл. 18
Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации о реабилитации за счет
средств федерального бюджета на Л. не распространяются.
В соответствии с ч. 1 ст. 131 Уголовно-процессуального
кодекса Российской Федерации процессуальными издержками, возмещаемыми по общим
правилам гл. 17 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, являются
связанные с производством по уголовному делу расходы, которые возмещаются за
счет средств федерального бюджета либо средств участников уголовного
судопроизводства.
Согласно ч. 2 ст. 131 Уголовно-процессуального кодекса
Российской Федерации к процессуальным издержкам относятся:
1) суммы, выплачиваемые потерпевшему, свидетелю, их
законным представителям, эксперту, специалисту, переводчику, понятым, а также
адвокату, участвующему в уголовном деле по назначению дознавателя, следователя
или суда, на покрытие расходов, связанных с явкой к месту производства
процессуальных действий и проживанием;
2) суммы, выплачиваемые работающим и имеющим постоянную
заработную плату потерпевшему, свидетелю, их законным представителям, понятым в
возмещение недополученной ими заработной платы за время, затраченное ими в связи
с вызовом в орган дознания, к следователю, прокурору или в суд;
3) суммы, выплачиваемые не имеющим постоянной заработной
платы потерпевшему, свидетелю, их законным представителям, понятым за отвлечение
их от обычных занятий;
4) вознаграждение, выплачиваемое эксперту, переводчику,
специалисту за исполнение ими своих обязанностей в ходе уголовного
судопроизводства, за исключением случаев, когда эти обязанности исполнялись ими
в порядке служебного задания;
5) суммы, выплачиваемые адвокату за оказание им
юридической помощи в случае участия адвоката в уголовном судопроизводстве по
назначению;
6) суммы, израсходованные на хранение и пересылку
вещественных доказательств;
7) суммы, израсходованные на производство судебной
экспертизы в экспертных учреждениях;
8) ежемесячное государственное пособие в размере пяти
минимальных размеров оплаты труда, выплачиваемое обвиняемому, временно
отстраненному от должности в порядке, установленном частью первой статьи
114 указанного Кодекса;
9) иные расходы, понесенные в ходе производства по
уголовному делу и предусмотренные названным Кодексом.
Согласно разъяснениям, приведенным в п. 5 Постановления
Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 сентября 1973 года № 8 (в
редакции от 06 февраля 2007 года) «О судебной практике по применению
законодательства о взыскании процессуальных издержек по уголовным делам», под
иными расходами, относящимися к процессуальным издержкам, следует понимать
расходы органов дознания, следствия и суда, понесенные при производстве по делу,
непосредственно связанные с собиранием и исследованием доказательств виновности
подсудимого и предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом
Российской Федерации.
В частности, к ним могут быть отнесены: возмещение
стоимости вещей, подвергшихся порче или уничтожению при производстве
следственных экспериментов или экспертиз; затраты на возмещение расходов лицам,
предъявляемым на опознание (кроме обвиняемых), и т.п.
Таким образом, Л. не имел возможности разрешить вопрос о
возмещении расходов на услуги защитника и в рамках общей процедуры,
установленной гл. 17 Уголовно-процессуального кодекса
Российской Федерации.
В связи с этим вступившим в законную силу постановлением
городского суда, оставленным кассационным определением без изменения,
производство по заявлению Л. о признании права на реабилитацию и о возмещении
расходов на оплату услуг защитника прекращено с указанием на то, что такие
заявления подлежат рассмотрению в порядке гражданского
судопроизводства.
Поскольку Л. не имел возможности защитить свое
имущественное право иным способом, кроме предъявления искового заявления в
порядке гражданского судопроизводства, производство по его иску не могло быть
прекращено на основании абз. 2 ст. 220 Гражданского процессуального кодекса
Российской Федерации.
(Постановление президиума Свердловского областного суда
по делу № 44-Г-7/2011)
4. Возмещение имущественного ущерба и компенсация
морального вреда, причиненных гражданину в результате его незаконного осуждения,
незаконного привлечения к уголовной ответственности, в том числе незаконного
уголовного преследования, в порядке частного обвинения, осуществляются за счет
средств частного обвинителя независимо от его вины.
(Извлечение)
Л. обратился в суд с иском к К. о взыскании компенсации
морального вреда, причиненного в результате незаконного привлечения к уголовной
ответственности, о возмещении имущественного ущерба и морального вреда, судебных
расходов, понесенных по уголовному и гражданскому делам. Л. указал, что с марта
2010 года ответчик стала препятствовать ему общаться с сыном Н. (внуком
ответчика), при этом неоднократно угрожала привлечь его (Л.) к уголовной
ответственности в случае продолжения встреч с ребенком.
26 мая 2010 года ответчик К. обратилась в милицию с
заявлением, в котором указала ложные сведения о похищении истцом
несовершеннолетнего Н., просила возбудить против истца уголовное дело и привлечь
его к уголовной ответственности. Вместе с тем 26 мая 2010 года К. сама передала
истцу ребенка для общения. По данному заявлению было вынесено постановление об
отказе в возбуждении уголовного дела. 12 июня 2010 года и 29 августа 2010 года
К. вновь обращалась в милицию с подобными заявлениями, по которым в возбуждении
уголовных дел было отказано. 29 сентября 2010 года К. подала мировому судье
заявление о привлечении Л. к ответственности за ее оскорбление. По данному
заявлению возбуждено уголовное дело, в рамках которого истец был вынужден
прибегнуть к помощи адвоката. 09 ноября 2010 года в судебном заседании К.
отказалась от заявления, производство по уголовному делу было прекращено. В
связи с незаконным привлечением истца к уголовной ответственности ему были
причинены нравственные страдания, опорочены честь, достоинство и доброе имя.
Решением районного суда в удовлетворении требований
истца отказано.
Судебная коллегия отменила решение суда и направила дело
на новое рассмотрение по следующим основаниям.
Судом установлено и подтверждается материалами дела, что
тремя постановлениями исполняющего обязанности начальника отдела милиции № ***
УВД по МО «город Екатеринбург» отказано в возбуждении уголовного дела в
отношении Л. по заявлению К. в связи с отсутствием состава
преступления.
Постановлением мирового судьи прекращено производство по
уголовному делу в отношении Л. по обвинению в совершении преступления,
предусмотренного ч. 1 ст. 130 Уголовного кодекса Российской Федерации, в связи с
отсутствием заявления потерпевшей.
В соответствии со ст. 151 Гражданского кодекса
Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или
нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права
либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а
также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на
нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.
При определении размеров компенсации морального вреда
суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания
обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных
страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен
вред.
Согласно ст. 1100 Гражданского кодекса Российской
Федерации компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины
причинителя вреда в случае, когда вред причинен гражданину в результате его
незаконного привлечения к уголовной ответственности.
Разрешая спор и отказывая истцу в удовлетворении иска,
суд исходил из того, что Л. к уголовной ответственности не привлекался,
уголовное дело прекращено по нереабилитирующим основаниям; информация,
содержащаяся в заявлениях К., не может быть расценена как распространение
сведений, порочащих честь и достоинство; доказательств того, что обращение К.
было безосновательным и имело целью причинение вреда Л., истцом не
представлено.
Судебная коллегия не согласилась с такими выводами
суда.
Требования истца о взыскании компенсации морального
вреда заявлены по двум основаниям одновременно: в связи с незаконным уголовным
преследованием, инициированным ответчиком, и в связи с тем, что было опорочено
доброе имя истца.
Выводы суда об отсутствии оснований для взыскания
компенсации морального вреда в связи с тем, что уголовное преследование истца
осуществлялось в отношении его без намерения причинить ему вред, основаны на
неверном толковании уголовно-процессуального и гражданского законодательства.
Согласно п. 55 ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса
Российской Федерации уголовное преследование – это процессуальная деятельность,
осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого,
обвиняемого в совершении преступления.
В соответствии с ч. 1 ст. 20 Уголовно-процессуального
кодекса Российской Федерации в зависимости от характера и тяжести совершаемого
преступления уголовное преследование, включая обвинение в суде, осуществляется в
публичном, частно-публичном и частном порядке.
Как видно из материалов уголовного дела по обвинению Л.
в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 130 Уголовного кодекса
Российской Федерации, постановлением мирового судьи от 29 сентября 2010 года
принято к производству заявление К. о привлечении Л. к уголовной ответственности
по ч. 1 ст. 130 Уголовного кодекса Российской Федерации.
В соответствии со ст. 318 Уголовно-процессуального
кодекса Российской Федерации уголовные дела о преступлениях, указанных в ч. 2
ст. 20 названного Кодекса, в том числе о преступлениях, предусмотренных ч. 1 ст.
130 Уголовного кодекса Российской Федерации, возбуждаются путем подачи заявления
потерпевшим или его законным представителем в суд. С момента принятия судом
заявления к своему производству лицо, его подавшее, является частным
обвинителем.
Частный обвинитель К. была признана потерпевшей, Л. -
обвиняемым в оскорблении, то есть в унижении чести и достоинства другого лица,
выраженном в неприличной форме.
Постановлением мирового судьи от 09 ноября 2010 года
уголовное дело и уголовное преследование в отношении подсудимого Л. прекращены
после отказа частного обвинителя от обвинения по основанию, предусмотренному п.
5 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, то есть в
связи с отсутствием заявления потерпевшей.
Таким образом, в период с 29 сентября 2010 года по 09
ноября 2010 года в отношении истца осуществлялось уголовное преследование. В
силу ст. 133 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации прекращение
уголовного преследования на основании п. 5 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального
кодекса Российской Федерации влечет возникновение права на реабилитацию.
Статья 133 Уголовно-процессуального кодекса Российской
Федерации не предусматривает оснований для возмещения государством вреда,
причиненного лицу, уголовное преследование в отношении которого осуществлялось в
порядке частного обвинения и было прекращено в связи с отказом частного
обвинителя от обвинения.
Вышеизложенное с учетом требований ч. 5 ст. 133
Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой в иных
случаях вопросы, связанные с возмещением вреда, разрешаются в порядке
гражданского судопроизводства, и положений ст. 1100 Гражданского кодекса
Российской Федерации, в силу которой компенсация морального вреда осуществляется
независимо от вины причинителя вреда в случае, когда вред причинен гражданину в
результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной
ответственности, позволяет сделать вывод о том, что компенсация морального
вреда, причиненного в результате незаконного привлечения к уголовной
ответственности, в том числе незаконного уголовного преследования, в порядке
частного обвинения, осуществляется за счет средств частного обвинителя
независимо от его вины. Отсутствие намерения причинить вред может быть учтено
судом при определении ее размера.
При разрешении спора суд вышеизложенное не учел.
Кроме того, в решении суда не содержится выводов
относительно требований истца о взыскании расходов на оплату услуг адвоката по
уголовному делу, расходов на оказание юридической помощи по настоящему
гражданскому делу, на что обоснованно указано в кассационной жалобе.
(Определение судебной коллегии по гражданским делам по
делу № 33-2241/2011)
IV. Трудовые
споры
5. Вывод суда о том, что при сокращении численности или
штата работников работодатель обязан предложить работнику любую вакантную
должность, а оценку его возможностей замещать данную должность производить после
объявления вакансии работнику, основан на неправильном толковании
закона.
(Извлечение)
С. обратился в суд с иском к обществу с ограниченной
ответственностью «Объединенные пивоварни Хейнекен» (далее – ООО «Объединенные
пивоварни Хейнекен») о восстановлении на работе в должности руководителя
обособленного структурного подразделения, взыскании заработной платы за время
вынужденного прогула, компенсации морального вреда. С. указал, что 01 сентября
2002 года он был принят на работу на должность менеджера по работе с ключевыми
клиентами, а впоследствии был переведен на должность руководителя обособленного
структурного подразделения. 01 ноября 2008 года он был предупрежден о
предстоящем увольнении в связи с сокращением его должности. 11 января 2009 года
уволен в связи с сокращением штата работников по основанию, предусмотренному п.
2 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации. Считая увольнение
незаконным, истец указал, что процедура увольнения не была соблюдена, поскольку
при уведомлении о предстоящем увольнении ему сообщили, что у работодателя не
имеется возможности трудоустроить истца в соответствии с его квалификацией.
Однако нижестоящие должности ему предложены не были, иная работа в организации
также не была предложена. В течение трех месяцев ему выплачивалось выходное
пособие, однако в этот период ему не удалось устроиться на работу. Он был
трудоустроен только 01 октября 2009 года в другую организацию.
Разрешая спор по существу, суд первой инстанции исходил
из того, что после предупреждения истца о предстоящем увольнении в связи с
сокращением штата работников ответчик в нарушение требований трудового
законодательства не предложил ему вакантную должность менеджера по персоналу. С
учетом этого суд пришел к выводу о том, что ответчиком был нарушен порядок
увольнения истца.
Решением районного суда исковые требования С.
удовлетворены частично: С. восстановлен в должности руководителя обособленного
подразделения в ООО «Объединенные пивоварни Хейнекен» с 11 января 2009 года, в
пользу С. взысканы заработная плата за время вынужденного прогула, компенсация
морального вреда.
Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции
в связи с неправильным определением юридически значимых обстоятельств,
несоответствием выводов суда обстоятельствам дела, неправильным применением норм
материального права и вынесла новое решение об отказе в удовлетворении иска по
следующим основаниям.
В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса
Российской Федерации трудовой договор может быть расторгнут работодателем в
случае сокращения численности или штата работников организации.
Реализуя закрепленные ч. 1 ст. 34, ч. 2 ст. 35
Конституции Российской Федерации права, работодатель в целях осуществления
эффективной экономической деятельности и рационального управления имуществом
вправе самостоятельно, под свою ответственность принимать необходимые кадровые
решения (подбор, расстановка, увольнение персонала), обеспечивая при этом в
соответствии с требованиями ст. 37 Конституции Российской Федерации закрепленные
трудовым законодательством гарантии трудовых прав работников.
Следовательно, право определять численность или штат
работников принадлежит работодателю. При этом прекращение трудового договора на
основании п. 2 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации признается
правомерным при условии, что сокращение численности или штата работников в
действительности имело место.
Факт сокращения численности работников ответчика и
должности, которую занимал истец, подтверждается находящимися в материалах дела
доказательствами: приказом об изменении структуры штатного расписания, штатными
расписаниями, выписками из штатной расстановки. Таким образом, в
действительности имело место сокращение численности работников ООО «Объединенные
пивоварни Хейнекен».
Принятие решений об изменении структуры, штатного
расписания, численного состава работников организации относится к исключительной
компетенции работодателя, который в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 81 Трудового
кодекса Российской Федерации вправе расторгнуть трудовой договор с работником в
связи с сокращением численности или штата работников организации. При этом
работодатель обязан соблюдать закрепленный Трудовым кодексом Российской
Федерации порядок увольнения, гарантирующий защиту работника от произвольного
увольнения: преимущественное право на оставление на работе предоставляется
работникам с более высокой производительностью труда и квалификацией;
одновременно с предупреждением о предстоящем увольнении, осуществляемым
работодателем в письменной форме не менее чем за два месяца до увольнения,
работнику должна быть предложена другая имеющаяся у работодателя работа
(вакантная должность).
Так, согласно ч. 2 ст. 180 Трудового кодекса Российской
Федерации о предстоящем увольнении в связи с ликвидацией организации,
сокращением численности или штата работников организации работники
предупреждаются работодателем персонально и под роспись не менее чем за два
месяца до увольнения.
Материалами дела подтверждается, что в установленный
законом срок - 01 ноября 2008 года - истец был уведомлен о предстоящем
увольнении в связи с сокращением должности по основанию, предусмотренному п. 2
ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации. Уведомление об увольнении
получено истцом персонально и под роспись.
Исходя из ст. 180 Трудового кодекса Российской Федерации
при проведении мероприятий по сокращению численности или штата работников
организации работодатель обязан предложить работнику другую имеющуюся работу
(вакантную должность) в соответствии с ч. 3 ст. 81 указанного
Кодекса.
В силу ч. 3 ст. 81 Трудового кодекса Российской
Федерации увольнение по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 81 указанного
Кодекса, допускается, если невозможно перевести работника с его письменного
согласия на другую имеющуюся у работодателя работу (как вакантную должность или
работу, соответствующую квалификации работника, так и вакантную нижестоящую
должность или нижеоплачиваемую работу), которую работник может выполнять с
учетом его состояния здоровья. При этом работодатель обязан предлагать работнику
все отвечающие указанным требованиям вакансии, имеющиеся у него в данной
местности. Предлагать вакансии в других местностях работодатель обязан, если это
предусмотрено коллективным договором, соглашениями, трудовым
договором.
Пунктом 29 Постановления Пленума Верховного Суда
Российской Федерации от 17 марта 2004 № 2 «О применении судами Российской
Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» предусмотрено, что
работодатель обязан предлагать работнику все отвечающие указанным требованиям
вакансии, имеющиеся у него в данной местности. При решении вопроса о переводе
работника на другую работу необходимо также учитывать реальную возможность
работника выполнять предлагаемую ему работу с учетом его образования,
квалификации, опыта работы.
Из приведенных выше положений следует, что при
сокращении численности или штата работников организации работодатель обязан
предложить работнику другую имеющуюся у него в данной местности работу
(вакантную должность) в той же организации, соответствующую квалификации
работника, а при отсутствии такой работы - иную имеющуюся в организации
вакантную нижестоящую должность или нижеоплачиваемую работу, которую работник
может выполнять с учетом его образования, квалификации, опыта работы и состояния
здоровья.
Как следует из уведомления о предстоящем увольнении от
01 ноября 2008 года, ответчик не имел возможности трудоустроить истца в
соответствии с его квалификацией.
В ходе судебного разбирательства было установлено, что
на момент предупреждения истца о предстоящем увольнении у ответчика имелась
вакантная должность менеджера по персоналу.
Согласно должностной инструкции на должность менеджера
по персоналу назначается лицо, имеющее высшее образование и опыт руководящей
работы в сфере управления персоналом не менее 2 лет, навыки работы на
персональном компьютере.
Из личной карточки С. следует, что он имеет среднее
образование, в силу своих должностных обязанностей занимался работой с
клиентами, опыта руководящей работы в сфере управления персоналом не имеет.
Таким образом, по своей квалификации, уровню
образования, опыту работы С. не соответствует квалификационным требованиям,
предъявляемым лицу, замещающему должность менеджера по персоналу. Следовательно,
указанная должность правомерно не была предложена ответчиком истцу, поскольку не
соответствовала его квалификации.
Вывод суда о том, что работодатель обязан был предложить
работнику любую вакантную должность, а оценку его возможностей замещать данную
должность производить после объявления вакансии работнику и получения его
согласия или несогласия, является ошибочным, основанным на неправильном
толковании закона.
В соответствии с ч. 3 ст. 81, ч. 1 ст. 180 Трудового
кодекса Российской Федерации на работодателя возложена обязанность предложить
работнику, должность которого подлежит сокращению, не любые вакантные должности,
а вакантные должности, в том числе нижестоящие, соответствующие квалификации
данного работника.
Доказательств наличия других вакантных должностей,
соответствующих квалификации истца, суду представлено не было.
Обязанность работодателя предлагать вакансии в других
местностях при проведении мероприятий по сокращению штата работников трудовым
договором, заключенным между сторонами, и дополнительными соглашениями к нему не
предусмотрена, коллективный договор в компании ответчика не заключался.
Ответчик не имел возможности рассмотреть вопрос о
наличии у истца преимущественного права на продолжение трудовых отношений перед
другими работниками, поскольку других работников, занимающих такую же должность,
какую занимал истец, не было. Следовательно, нарушения требований ст. 179
Трудового кодекса Российской Федерации ответчиком также не
допущено.
Учитывая изложенное, судебная коллегия пришла к выводу о
том, что ответчиком был соблюден предусмотренный трудовым законодательством
порядок увольнения истца.
(Определение судебной коллегии по гражданским делам по
делу № 33-15682/2010)
6. Суд обоснованно не согласился с доводами работодателя
о том, что единственным допустимым доказательством уважительности причин
отсутствия работника на рабочем месте является листок временной
нетрудоспособности.
(Извлечение)
Ч. обратился в суд с иском к открытому акционерному
обществу «Автотранспортное предприятие» (далее – ОАО «Автотранспортное
предприятие») о признании незаконным приказа о наложении взыскания, выплате
премий и компенсации морального вреда.
Истец указал, что с 27 июля 2000 года работает в ОАО
«Автотранспортное предприятие» машинистом автокрана. Приказом от 26 ноября 2010
года на него было наложено дисциплинарное взыскание - выговор - за отсутствие на
рабочем месте без уважительной причины. Этим же приказом он был лишен премии по
итогам работы за ноябрь 2010 года и годового вознаграждения по итогам работы за
2010 год. В обоснование незаконности наложения дисциплинарного взыскания Ч.
ссылался на то, что отсутствовал на работе по уважительной причине – в связи с
обращением за медицинской помощью.
Как установлено судом первой инстанции, в период рабочей
смены 01 ноября 2010 года Ч. отсутствовал на рабочем месте в связи с обращением
за медицинской помощью в поликлинику, о чем поставил в известность
непосредственного начальника. По результатам посещения врача-невролога Ч. был
поставлен диагноз «остеохондроз», назначено лечение. Суд пришел к выводу о том,
что обращение истца за медицинской помощью не было безосновательным. Это
подтверждается записями, имеющимися в амбулаторной книжке, иных медицинских
документах, из которых усматривается, что заболевание Ч. носит хронический
характер, по поводу данного заболевания он неоднократно обращался в поликлинику
за медицинской помощью.
Руководствуясь положениями ст. 60 Гражданского
процессуального кодекса Российской Федерации, суд первой инстанции счел не
основанными на законе доводы ответчика о том, что единственным допустимым
доказательством уважительности причин отсутствия на рабочем месте при таких
обстоятельствах является листок нетрудоспособности.
Судебная коллегия эти выводы городского суда признала
правильными.
(Определение судебной коллегии по гражданским делам по
делу № 33-3544/2011)
7. Заключение дополнительного соглашения к трудовому
договору о выплате несоразмерно высокого выходного пособия, не создающего
дополнительной мотивации работника к труду, не отвечает принципу адекватности
компенсации, направлено на безосновательное получение суммы выходного пособия,
поэтому расценено судом второй инстанции как злоупотребление правом.
(Извлечение)
А. обратился в суд с иском к открытому акционерному
обществу «Е» (далее - ОАО «Е») о взыскании выходного пособия, компенсации за
задержку выплаты заработной платы, компенсации морального вреда.
А. указал, что работал у ответчика с 06 декабря 1984
года по 24 сентября 2010 года. Работая в должности заместителя генерального
директора - главного инженера ОАО «Е», 14 апреля 2010 года истец заключил с
генеральным директором предприятия дополнительное соглашение к трудовому
договору от 01 февраля 2002 года (далее - дополнительное соглашение), согласно
которому при прекращении трудового договора по любым основаниям, в том числе по
инициативе работника, работодатель в день увольнения выплачивает А. выходное
пособие в размере 27 000 000 руб. Истец уволился по собственному желанию 21
сентябрбья 2010 года, однако выходное пособие, предусмотренное дополнительным
соглашением, ответчик ему не выплатил, чем нарушил его права.
Решением районного суда от 30 марта 2011 года исковые
требования А. удовлетворены частично. С ОАО «Е» в пользу истца взысканы выходное
пособие в полном объеме, проценты за несвоевременную выплату выходного пособия,
компенсация морального вреда. С ответчика также взыскана государственная
пошлина.
Удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции
указал, что положения ст. 178 Трудового кодекса Российской Федерации позволяют
работодателю и работнику определять иные случаи выплаты выходных пособий, прямо
не предусмотренные законом, и размер таких пособий. Исходя из свободы договора в
этой части трудовых отношений, суд посчитал дополнительное соглашение не
противоречащим положениям ст. ст. 56, 72 Трудового кодекса Российской Федерации.
Также суд исходил из права работника на гарантии и компенсации, предусмотренные
ст. 164 Трудового кодекса Российской Федерации. Признав обоснованным требование
о взыскании выходного пособия, в соответствии со ст. ст. 236 и 237 Трудового
кодекса Российской Федерации суд первой инстанции взыскал проценты за
несвоевременную выплату выходного пособия и компенсацию морального вреда.
Судебная коллегия отменила решение районного суда ввиду
неверного определения обстоятельств, имеющих значение для дела, неправильного
применения норм материального права по следующим основаниям.
Согласно положениям ст. ст. 5, 10 Трудового кодекса
Российской Федерации трудовые отношения регулируются Конституцией Российской
Федерации, международными договорами и актами, содержащими нормы трудового
права, трудовым законодательством, в том числе указанным Кодексом.
Часть 3 ст. 17 Конституции Российской Федерации требует,
чтобы осуществление прав и свобод человека и гражданина не нарушало права и
свободы других лиц. На основании ст. 37 Конституции Российской Федерации, ст. Е
ч. V Европейской социальной хартии (пересмотренной) от 03 мая 1996 года (далее -
Хартия), Конвенции Международной организации труда от 25 апреля 1958 года № 111
«Относительно дискриминации в области труда и занятий» (далее - Конвенция о
дискриминации) запрещена дискриминация в сфере труда.
Данные принципы также нашли свое отражение в ст. ст. 1,
2, 3, 9 Трудового кодекса Российской Федерации, согласно которым защита прав и
интересов работников и работодателей, создание необходимых правовых условий для
достижения оптимального согласования их интересов являются основными задачами
трудового законодательства. При этом регулирование трудовых отношений происходит
в рамках трудовых договоров, которые должны заключаться в строгом соответствии с
трудовым законодательством.
В силу ч. 4 ст. 57 Трудового кодекса Российской
Федерации в трудовом договоре могут предусматриваться дополнительные условия, не
ухудшающие положение работника по сравнению с установленным трудовым
законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы
трудового права, коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными
актами.
Согласно ч. 4 ст. 178 Трудового кодекса Российской
Федерации трудовым договором могут предусматриваться дополнительные случаи
выплаты выходных пособий, а также устанавливаться повышенные размеры выходных
пособий.
Судом первой инстанции положения ч. 4 ст. 178 Трудового
кодекса Российской Федерации истолкованы как предоставляющие право на
компенсацию в неограниченном размере и по любым основаниям, что не отвечает
вышеуказанным положениям ч. 3 ст. 17 и ст. 37 Конституции Российской Федерации,
требованиям Хартии, Конвенции о дискриминации и ст. ст. 1, 2, 3, 9 Трудового
кодекса Российской Федерации, которые обязывают как работодателя, так и
работника придерживаться в их правоотношениях общеправовых принципов
справедливости, добросовестности и недопустимости злоупотребления правом.
Таким образом, при оценке дополнительного соглашения и
возможности его принятия следовало учитывать соразмерность, разумность и
обоснованность суммы выходного пособия, основания предоставления истцу
существенных преимуществ перед другими работниками и последствия выплаты такой
компенсации для других работников и предприятия.
При выяснении данных вопросов суд первой инстанции не
принял во внимание ряд важных обстоятельств, имеющих существенное значение для
правильного разрешения дела.
Из материалов дела следует, что дополнительное
соглашение с А. подписано в кризисный для предприятия период, когда
приостанавливалось исполнение дополнительных денежных обязательств перед всеми
другими работниками ОАО «Е». Соглашением № 2 к коллективному договору от 22
января 2009 года на период с 22 января 2009 года по 22 января 2010 года были
приостановлены все выплаты сумм индексации заработной платы работников. Приказ о
возобновлении таких выплат был издан 19 июля 2010 года.
Коллективный договор, действующий с 2007 года, и другие
локальные нормативные акты ОАО «Е» не предоставляли руководителю предприятия
возможности предусмотреть в трудовых договорах с отдельными работниками выплаты
дополнительного выходного пособия в связи с их деловыми качествами.
Так, из пп. 1, 2.3.2 коллективного договора предприятия
следует, что он устанавливает дополнительные по сравнению с предусмотренными
действующим законодательством трудовые и социально-экономические льготы
работникам, которыми последние могут пользоваться. Пунктом 6.7 раздела 7
коллективного договора закреплены социальные гарантии и компенсации, при этом
предусмотрено только одно основание для выплаты дополнительного единовременного
пособия – выход на пенсию.
Часть 3 ст. 41 Трудового кодекса Российской Федерации
предусматривает, что в коллективном договоре с учетом финансово-экономического
положения работодателя могут устанавливаться льготы и преимущества для
работников, условия труда, более благоприятные по сравнению с установленными
законами, иными нормативными правовыми актами, соглашениями.
Закрепленный законом принцип учета
финансово-экономического положения работодателя распространяет свое действие и
на положения ч. 4 ст. 178 Трудового кодекса Российской Федерации, так как любые
компенсации, выплачиваемые работникам сверх предусмотренных законами или иными
нормативными правовыми актами правил, должны быть соразмерными тому фонду
заработной платы, который имеется у предприятия, и той прибыли, которая им
получена. В противном случае бесконтрольность и экономически не обусловленное
произвольное определение размера таких компенсаций неизбежно приведут к
нарушению прав других работников на получение заработной платы и могут негативно
повлиять на деятельность предприятия.
В данном случае размер требуемой компенсации в 159 раз
превышает среднемесячный заработок истца на момент увольнения и превосходит
заработок, который А. мог бы получить за 13 лет будущей работы. Размер выходного
пособия составляет более 33% от прибыли предприятия за 2009 год и более 5% от
прибыли ОАО «Е» за шесть месяцев 2010 года.
Приведенные обстоятельства указывают на несоответствие
требуемой выплаты характеру и назначению выходного пособия, предусмотренным ст.
ст. 164, 165 Трудового кодекса Российской Федерации, поскольку в данном случае
затраты, которые мог понести А. при увольнении по собственному желанию, явно
несоразмерны сумме выходного пособия.
В тексте дополнительного соглашения отсутствуют
какое-либо обоснование такого решения работодателя и указание на связь между
предоставляемым преимуществом и деловыми качествами истца.
Кроме того, ответчиком были представлены не
опровергнутые истцом доказательства производственных нарушений, допущенных
службой главного инженера ОАО «Е» в период подписания дополнительного
соглашения, что в силу существующего на предприятии положения об оплате труда
является основанием для снижения или исключения переменной части оплаты труда.
Судебная коллегия обратила внимание на то, что
дополнительное соглашение с А. датировано 14 апреля 2010 года, а уже 20 апреля
2010 года были прекращены полномочия генерального директора ОАО «Е»,
подписавшего данное соглашение. Также возникают сомнения относительно времени и
обстоятельств подписания дополнительного соглашения с истцом, поскольку из
материалов дела следует, что 14 апреля 2010 года генеральный директор находился
в командировке, дополнительное соглашение в отдел кадров не направлялось, его
специалистами не визировалось и не регистрировалось.
Вышеизложенные обстоятельства свидетельствуют о
злоупотреблении правом со стороны истца и генерального директора ОАО «Е» при
заключении между ними дополнительного соглашения к трудовому договору.
Заключение данного соглашения не создает дополнительной мотивации работника к
труду, не отвечает принципу адекватности компенсации, провозглашенному пунктом b
ст. 24 Хартии, направлено на безосновательное получение суммы выходного пособия
и не связано с деловыми качествами работника. Соглашение о таком выходном
пособии необоснованно предоставляет истцу преимущество перед другими работниками
предприятия, что является разновидностью преференциальной дискриминации в сфере
труда.
Отменив решение суда первой инстанции, судебная коллегия
вынесла по делу новое решение об отказе в иске.
(Определение судебной коллегии по гражданским делам по
делу № 33-6919/2011)
V. Жилищные
споры
8. Признание жилого дома аварийным не является
безусловным основанием для предоставления собственникам квартир других
равнозначных жилых помещений в собственность.
(Извлечение)
М., Б., З. обратились в суд с иском к администрации
городского округа о возложении на ответчика обязанности провести реконструкцию
жилого дома в течение 2010 года; о возложении обязанности на время проведения
реконструкции предоставить им другое жилое помещение согласно норме
предоставления площади жилого помещения, предусмотренной ст. 50 Жилищного
кодекса Российской Федерации.
В обоснование иска указали, что они проживают в спорном
доме: М. является собственником квартиры *; Б. - собственник квартиры **; З. -
наниматель квартиры ***. Заключением межведомственной комиссии жилой дом признан
аварийным, непригодным для постоянного проживания людей и подлежащим
реконструкции. 15 октября 2009 года главой администрации городского округа
издано постановление, в соответствии с которым администрация городского округа
должна произвести отселение жильцов из аварийного дома согласно очередности.
Данное постановление не исполняется.
Решением городского суда от 12 октября 2010 года исковые
требования удовлетворены. На администрацию городского округа возложена
обязанность по предоставлению З. по договору социального найма двухкомнатной
квартиры общей площадью не менее 50,9 кв. м, находящейся в черте города,
соответствующей по степени благоустроенности условиям данного населенного
пункта, отвечающей установленным санитарным и техническим требованиям; М. в
собственность трехкомнатной квартиры общей площадью не менее 62,2 кв. м,
находящейся в черте города, соответствующей по степени благоустроенности
условиям данного населенного пункта, отвечающей установленным санитарным и
техническим требованиям; Б. в собственность трехкомнатной квартиры общей
площадью не менее 58,1 кв. м, находящейся в черте города, соответствующей по
степени благоустроенности условиям данного населенного пункта, отвечающей
установленным санитарным и техническим требованиям. Вместе с тем разъяснено, что
данное решение является основанием для прекращения права собственности М. и Б.
на квартиры, расположенные в спорном доме, и для внесения записей о прекращении
зарегистрированных прав в Единый государственный реестр прав на недвижимое
имущество и сделок с ним.
Судебная коллегия признала решение городского суда в
части удовлетворения требований З. правомерным, а в части удовлетворения
требований М. и Б. подлежащим отмене, направила дело в этой части на новое
рассмотрение по следующим основаниям.
Как видно из материалов дела, истец З. является
нанимателем квартиры ***, в которую вместе с нанимателем вселены члены его
семьи: B., О., Т., Д. Общая площадь данной квартиры составляла 50,9 кв. м.
Истец М. является собственником квартиры *, совместно с
ним в квартире зарегистрированы и проживают Н. и И. Общая площадь квартиры -
62,2 кв. м.
Истец Б. является собственником квартиры **, в которой
совместно с ним зарегистрированы и проживают А., Г., Ю., Е. Общая площадь
квартиры составляет 58,1 кв. м.
Из заключения от 05 июня 2007 года межведомственной
комиссии, назначенной главой городского округа, следует, что спорный дом
является аварийным, непригодным для постоянного проживания людей и подлежит
реконструкции.
Из представленного суду акта обследования
межведомственной комиссией помещения от 20 марта 2000 года следует, что
проведение капитального ремонта указанного дома является нецелесообразным, дом
подлежит сносу.
Постановлением главы городского округа от 15 октября
2009 года «О признании жилого дома аварийным и подлежащим сносу» вопрос о сносе
дома решен.
При таких обстоятельствах судебная коллегия полагает,
что вывод суда относительно требований З. является законным и обоснованным.
Наличие указанных выше обстоятельств определяет для муниципального образования
как наймодателя по договору социального найма закрепленную в ст. 86 Жилищного
кодекса Российской Федерации обязанность по предоставлению З. другого жилого
помещения по договору социального найма.
Условия предоставления другого благоустроенного жилья
определены ст. 89 Жилищного кодекса Российской Федерации. Выводы суда в этой
части соответствуют положениям указанного Кодекса.
Решение суда в части удовлетворения требований М. и Б.
противоречит законодательству.
М. и Б. являются собственниками жилых помещений,
расположенных в аварийном доме. Основанием возникновения права собственности
явились гражданско-правовые сделки.
Возложив на ответчика обязанность по предоставлению
собственникам других жилых помещений в собственность, суд не учел в полной мере
положения ст. ст. 32, 57 Жилищного кодекса Российской Федерации.
Признание дома аварийным не является безусловным
основанием для предоставления собственникам квартир других равнозначных по
количеству комнат, площади жилых помещений в собственность.
В соответствии с чч. 8, 9 ст. 32 Жилищного кодекса
Российской Федерации по соглашению с собственником жилого помещения ему может
быть предоставлено взамен изымаемого жилого помещения другое жилое помещение с
зачетом его стоимости в выкупную цену. Если собственник жилого помещения не
согласен с решением об изъятии жилого помещения либо с ним не достигнуто
соглашение о выкупной цене жилого помещения или других условиях его выкупа,
орган государственной власти или орган местного самоуправления, принявшие такое
решение, могут предъявить в суд иск о выкупе жилого помещения.
В данном случае какое-либо соглашение между сторонами
достигнуто не было, выкупная цена жилого помещения не определялась.
Таким образом, вывод суда о возникновении у
собственников жилых помещений права, а у муниципального образования
соответственно обязанности по предоставлению жилья в собственность граждан не
может быть признан обоснованным.
(Определение судебной коллегии по гражданским делам по
делу № 33-15382/2010)
VI. Земельные
споры
9. Поскольку ответчик получил свидетельство о бессрочном
пользовании земельным участком в период действия Федерального закона «О
государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним»,
но названное право не зарегистрировал, с момента передачи права собственности на
здание, расположенное на указанном участке, иному лицу фактическим
землепользователем не являлся, оснований для взыскания с него земельного налога
либо арендных платежей как неосновательного обогащения не
имелось.
(Извлечение)
Межрайонная инспекция Федеральной налоговой службы
обратилась в суд с иском к З. о взыскании недоимки по земельному налогу за 2006
- 2008 годы и пени. В обоснование заявленных требований представители истца
указали, что ответчику принадлежит на праве бессрочного пользования земельный
участок, требование об уплате земельного налога за 2006 - 2008 годы в досудебном
порядке им не исполнено.
Ответчик иск не признал. Указал, что ни юридическим, ни
фактическим пользователем названного земельного участка с 2003 года не является,
поскольку в 2003 году продал нежилое здание, расположенное на указанном участке,
и в силу положений п. 1 ст. 552 Гражданского кодекса Российской Федерации, п. 1
ст. 35 Земельного кодекса Российской Федерации к покупателю перешло право
пользования земельным участком, занятым этим зданием.
Решением мирового судьи, оставленным без изменения
определением районного суда, иск удовлетворен полностью.
Президиум признал решение мирового судьи и апелляционное
определение подлежащими отмене по следующим основаниям.
В обоснование принятого решения суд первой инстанции
указал, что ответчик обладает правом постоянного пользования земельным участком,
с заявлением о прекращении указанного права он не обращался. Несмотря на то, что
недвижимое имущество, расположенное на указанном земельном участке, З. продал,
право пожизненного (бессрочного) владения самим земельным участком осталось за
ним. Поэтому на основании ст. 388 Налогового кодекса Российской Федерации он
обязан платить земельный налог.
Соглашаясь с таким решением, суд апелляционной инстанции
сослался на п. 9 ст. 3 Федерального закона от 25 октября 2001 года № 137-ФЗ «О
введении в действие Земельного кодекса Российской Федерации» (далее –
Федеральный закон «О введении в действие Земельного кодекса Российской
Федерации), ст. 20 Земельного кодекса Российской Федерации.
Выводы судов первой и апелляционной инстанций являются
ошибочными, существенно противоречат нормам материального права.
В соответствии со ст. 65 Земельного кодекса Российской
Федерации, ст. 1 Закона Российской Федерации от 11 октября 1991 года № 1738-1 «О
плате за землю» использование земли в Российской Федерации является платным;
формами платы за использование земли являются земельный налог и арендная
плата.
На основании п. 1 ст. 388 Налогового кодекса Российской
Федерации налогоплательщиками земельного налога признаются организации и
физические лица, обладающие земельными участками на праве собственности, праве
постоянного (бессрочного) пользования или праве пожизненного наследуемого
владения.
Согласно п. 1 ст. 25 Земельного кодекса Российской
Федерации права на земельные участки возникают по основаниям, установленным
гражданским законодательством, федеральными законами, и подлежат государственной
регистрации в соответствии с Федеральным законом «О государственной регистрации
прав на недвижимое имущество и сделок с ним».
Установлено, что право З. на спорный земельный участок в
Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним не
зарегистрировано. Данный участок занят нежилым зданием, которое с 22 октября
2003 года З. не принадлежит. Согласно свидетельству о государственной
регистрации права указанное здание перешло в собственность ООО «Н» по договору
купли-продажи, заключенному между ООО «Н» и З.
Данные обстоятельства, подтвержденные выписками из
Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним,
истцом не оспариваются. В обоснование заявленных требований истец ссылался на
то, что ответчику выдано свидетельство о постоянном (бессрочном) пользовании на
землю от 31 декабря 1999 года. С заявлением о прекращении права постоянного
(бессрочного) пользования земельным участком З. не обращался, а следовательно,
формально он продолжает числиться владельцем земельного участка и обязан платить
земельный налог.
Соглашаясь с истцом, суды первой и апелляционной
инстанций не учли, что свидетельство о постоянном (бессрочном) пользовании
земельным участком выдано З. в период действия Федерального закона «О
государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» и не
может расцениваться как равнозначное свидетельству о государственной регистрации
права.
Ссылка суда апелляционной инстанции на п. 9 ст. 3
Федерального закона «О введении в действие Земельного кодекса Российской
Федерации» не могла служить правовым основанием для удовлетворения иска.
Указанная норма, как и ст. 6 Федерального закона «О государственной регистрации
прав на недвижимое имущество и сделок с ним», предусматривает, что
государственные акты, свидетельства и другие документы, удостоверяющие права на
землю и выданные до введения в действие Федерального закона «О государственной
регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», имеют равную
юридическую силу с записями в Едином государственном реестре прав на недвижимое
имущество и сделок с ним. Таким образом, приведенная норма уравнивает
юридическую силу зарегистрированного права и права, удостоверенного
свидетельством, выданным до 31 января 1998 года. Очевидно, что на свидетельство,
выданное З. 31 декабря 1999 года, данное правило не
распространяется.
В отсутствие у ответчика зарегистрированного или равного
ему права на земельный участок несостоятельны и доводы суда об обязанности
ответчика обратиться с заявлением о прекращении права бессрочного пользования
земельным участком.
Наряду с этим судами первой и апелляционной инстанций не
учтено, что на основании п. 2 ст. 271, п. 1 ст. 552 Гражданского кодекса
Российской Федерации при переходе права собственности на здание, сооружение или
другую недвижимость к другому лицу оно приобретает право пользования
соответствующим земельным участком на тех же условиях и в том же объеме, что и
прежний собственник недвижимости.
Аналогичное правило содержит и п. 1 ст. 35 Земельного
кодекса Российской Федерации.
В силу названных норм, а также исходя из положений ст.
20 Земельного кодекса Российской Федерации о необходимости переоформления права
бессрочного пользования земельным участком к покупателю объекта недвижимости
переходит право на соответствующий земельный участок, которое он по своему
выбору может оформить как право аренды либо как право
собственности.
Поскольку ответчик не является ни зарегистрированным
владельцем земельного участка, ни его фактическим пользователем, оснований для
взыскания с него платы за землю в виде земельного налога в соответствии со ст.
388 Налогового кодекса Российской Федерации либо арендных платежей как
неосновательного обогащения в соответствии со ст. 1102 Гражданского кодекса
Российской Федерации не имелось.
(Постановление президиума Свердловского областного суда
по делу № 44-Г-1/2011)
10. Инвалиды имеют первоочередное право на получение
участка для индивидуального жилищного строительства на платной основе без
проведения торгов в собственность или аренду. Вместе с тем наличие у инвалида
такого права не означает, что орган местного самоуправления обязан предоставить
по его требованию любой произвольно выбранный им земельный участок.
(Извлечение)
З. обратилась в суд с иском к Администрации г.
Екатеринбурга, Министерству по управлению государственным имуществом
Свердловской области о признании незаконным отказа в предоставлении земельного
участка, об обязании предоставить без проведения аукциона в аренду на 10 лет в
первоочередном порядке земельный участок площадью 1079 кв. м для проектирования
и строительства индивидуального жилого дома из состава земель населенных
пунктов, расположенный по адресу: ***, право государственной собственности на
который не разграничено, свободный от прав третьих лиц и относящийся к
территориальной зоне индивидуальной жилой застройки городского типа
Ж-2.
В обоснование иска указала, что является инвалидом III
группы, имеет право на первоочередное получение земельного участка для
индивидуального жилищного строительства в соответствии с Федеральным законом «О
социальной защите инвалидов в Российской Федерации». Администрацией г.
Екатеринбурга 01 марта 2011 года необоснованно отказано в предоставлении
испрашиваемого земельного участка.
Решением районного суда от 20 апреля 2011 года исковые
требования З. удовлетворены.
Отменяя решение суда первой инстанции по кассационной
жалобе ответчика, судебная коллегия указала следующее.
В соответствии с ч. 14 ст. 17 Федерального закона от 24
ноября 1995 года № 181-ФЗ «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации»
(далее – Федеральный закон «О социальной защите инвалидов в Российской
Федерации») инвалидам и семьям, имеющим в своем составе инвалидов,
предоставляется право на первоочередное получение земельных участков для
индивидуального жилищного строительства, ведения подсобного и дачного хозяйства
и садоводства.
Согласно п. 2 ст. 30.1 Земельного кодекса Российской
Федерации продажа земельных участков для жилищного строительства или продажа
права на заключение договоров аренды земельных участков для жилищного
строительства осуществляется на аукционах, за исключением случаев, установленных
п. 27 ст. 38.1 Земельного кодекса Российской Федерации, то есть если аукцион
признан несостоявшимся по причине участия в нем менее двух
участников.
На основе анализа вышеприведенных норм права суд первой
инстанции сделал правильный вывод о том, что в рамках аукциона реализация
принципа первоочередности предоставления гражданам земельных участков
невозможна, в случае предоставления инвалиду земельного участка для жилищного
строительства в соответствии со ст. 17 Федерального закона «О социальной защите
инвалидов в Российской Федерации» торги не проводятся.
Суд также правильно указал, что в соответствии со ст. 17
Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации»
инвалиды имеют первоочередное право на получение участка для индивидуального
жилищного строительства на платной основе без проведения торгов в собственность
или аренду, в то время как п. 2 ст. 54-7 Закона Свердловской области от 07 июля
2004 года № 18-ОЗ «Об особенностях регулирования земельных отношений на
территории Свердловской области» предусмотрено бесплатное предоставление
земельных участков инвалидам в собственность, а не в аренду. Суд сделал верный
вывод о том, что З. в соответствии с ч. 14 ст. 17 Федерального закона «О
социальной защите инвалидов в Российской Федерации» как инвалид имеет право на
получение земельного участка в первоочередном порядке по договору аренды без
проведения торгов.
Вместе с тем наличие у истца такого права не означает,
что орган местного самоуправления обязан представить З. по ее требованию любой
произвольно выбранный ею земельный участок.
Поскольку в данном случае не действуют положения ст.
30.1 Земельного кодекса Российской Федерации о предоставлении земельного участка
для жилищного строительства на аукционе, к спорным правоотношениям могут быть
применены правила ст. 31 указанного Кодекса. Гражданин или юридическое лицо,
заинтересованные в предоставлении земельного участка для строительства,
обращаются в исполнительный орган государственной власти или орган местного
самоуправления, предусмотренные ст. 29 указанного Кодекса, с заявлением о выборе
земельного участка и предварительном согласовании места размещения объекта. В
данном заявлении должны быть указаны назначение объекта, предполагаемое место
его размещения, обоснование примерного размера земельного участка, испрашиваемое
право на земельный участок. К заявлению могут прилагаться технико-экономическое
обоснование проекта строительства или необходимые расчеты. На основании п. 2 ст.
31 названного Кодекса орган местного самоуправления по заявлению гражданина или
юридического лица обеспечивает выбор земельного участка на основе документов
государственного кадастра недвижимости с учетом экологических, градостроительных
и иных условий использования соответствующей территории и недр в ее границах
посредством определения вариантов размещения объекта и проведения процедур
согласования в случаях, предусмотренных федеральными законами, с
соответствующими государственными органами, органами местного самоуправления,
муниципальными организациями.
Таким образом, из приведенной нормы права следует, что
при обращении гражданина с заявлением о предоставлении земельного участка, в
котором отражены характеристики, предъявляемые к нему, орган местного
самоуправления обязан обеспечить гражданину выбор соответствующего данным
характеристикам земельного участка на основе документов государственного
кадастра недвижимости.
Как видно из материалов дела, истец З. просила
предоставить ей в аренду на 10 лет конкретный земельный участок площадью 1079
кв. м из состава земель населенных пунктов, расположенный по адресу:
***.
Между тем в отношении данного земельного участка органом
местного самоуправления в пределах его компетенции в соответствии с требованиями
законодательства принято решение о проведении торгов по его продаже для
индивидуального жилищного строительства. Данное обстоятельство было установлено
судом и подтверждается материалами дела.
Поскольку на момент обращения истца с заявлением о
предоставлении спорного земельного участка его судьба в соответствии с
требованиями законодательства уже была определена, а какие-либо правовые
основания, подтверждающие наличие у истца права на получение в аренду именно
этого земельного участка, приведены не были, в силу закона, договора или иного
законного основания на ответчиках обязанность предоставить истцу данный
земельный участок не лежит.
Как видно из ответа Администрации г. Екатеринбурга от 01
марта 2011 года, З. отказано в предоставлении земельного участка по тому
основанию, что в отношении выбранного ею участка принято решение о проведении
торгов по продаже его для целей индивидуального жилищного строительства. Вывод о
невозможности предоставления истцу другого земельного участка ответ
Администрации г. Екатеринбурга не содержит. С учетом вышеизложенного данный
отказ не противоречит закону.
(Определение судебной коллегии по гражданским делам по
делу № 33-6897/2011)
VII. Споры, вытекающие из
права собственности
11. Соответствие рекламной вывески, размещенной на стене
многоквартирного дома, специальным требованиям, предъявляемым к наружной
рекламе, не исключает нарушение прав собственника жилого помещения в данном
доме.
(Извлечение)
Е. обратилась в суд с иском к В. об устранении
препятствий в пользовании недвижимым имуществом, о компенсации морального
вреда.
Истец Е. указала, что наряду с третьим лицом А. она
является собственником 1/3 доли в праве общей долевой собственности на квартиру,
расположенную по адресу: ***. Под окном комнаты, которой пользуется истец, без
согласования с собственниками жилого помещения оборудован козырек и размещена
рекламная вывеска семейного центра «Дар». Вывеска снижает уровень естественной
освещенности комнаты и существенно ухудшает вид из окна, ограничивает обзор
улицы. Кроме того, на козырьке скапливается снег, что влечет за собой
промерзание стены и ухудшение температурного режима в квартире истца. Е. просила
обязать ответчика, являющегося собственником помещения семейного центра «Дар»,
устранить препятствия в пользовании жилым помещением путем смещения рекламной
вывески под козырек; взыскать с В. компенсацию морального вреда.
Решением суда первой инстанции в удовлетворении иска
отказано. Судебная коллегия отменила решение, направила дело на новое
рассмотрение по следующим основаниям.
В соответствии с п. 2 ст. 209 Гражданского кодекса
Российской Федерации собственник вправе по своему усмотрению совершать в
отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону
и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других
лиц.
Согласно ст. 30 Жилищного кодекса Российской Федерации и
ст. 209 Гражданского кодекса Российской Федерации собственник жилого помещения
осуществляет права владения, пользования и распоряжения принадлежащим ему на
праве собственности жилым помещением в соответствии с его назначением.
Судом установлено, что конструкция, размещенная на
фасаде жилого многоквартирного дома, расположенного по указанному выше адресу,
является рекламной. Следовательно, в данном случае применимы положения
Федерального закона от 13 марта 2006 года № 38-ФЗ «О рекламе». В силу ч. 5 ст.
19 указанного Федерального закона установка и эксплуатация рекламной конструкции
осуществляются ее владельцем по договору с собственником земельного участка,
здания или иного недвижимого имущества, к которому присоединяется эта
конструкция, либо с лицом, управомоченным собственником такого имущества, в том
числе с арендатором.
Доводы истца Е. о том, что вопрос о размещении рекламной
конструкции не был согласован с ней, судом не исследовались. Делая вывод об
отсутствии нарушений прав истца, суд указал, что рекламная вывеска отвечает
Требованиям к размещению наружной рекламы в соответствии с
архитектурно-художественным обликом городского округа – муниципального
образования «город Екатеринбург», утвержденным Постановлением Главы
Екатеринбурга от 27 марта 2008 года № 1107.
Суд пришел к выводу о том, что само по себе смещение
вывески под козырек не повлечет устранения негативных последствий в виде
скопления снега и промерзания стены. Однако в нарушение положений ст. 198
Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в решении суда не
указано, на чем основан такой вывод.
(Определение судебной коллегии по гражданским делам по
делу № 33-3713/2011)
12. При рассмотрении иска о разделе общего имущества в
виде долгов по кредитным договорам, заключенным с истцом в период брака, суд
должен установить, что долги являются общими, и распределить эти долги между
супругами, а не делить их обязательства перед третьими
лицами.
(Определение судебной коллегии по гражданским делам по
делу № 33-3830/2011)
VIII. О защите чести,
достоинства и деловой репутации
13. Порочащие и не соответствующие действительности
сведения, размещенные неустановленным лицом на общедоступном сайте (форуме), не
являются сведениями о факте, а представляют собой выражение субъективного
мнения, суждения опубликовавшего эти сведения лица, соответствие которых
действительности не может быть проверено, что исключает возможность опровержения
таких сведений.
Лицо, не являющееся автором указанных сведений, но
разместившее их на другой странице сайта, расширившее тем самым круг читателей,
является распространителем сведений, унижающих честь, достоинство и деловую
репутацию, что служит основанием для возложения на него обязанности
компенсировать моральный вред лицу, о котором шла речь в информации,
распространенной в сети Интернет.
(Определение судебной коллегии по гражданским делам по
делу № 33-3659/2011)
IX. Процессуальные
вопросы
14. Ссылаясь на невозможность оспаривания в порядке
гражданского судопроизводства действий, связанных с применением норм уголовного
и уголовно-процессуального права, судья неправомерно отказал в принятии
заявления об оспаривании действий инспектора ОПДН УВД, совершенных при
проведении опроса малолетнего ребенка.
(Извлечение)
В порядке гл. 25 Гражданского процессуального кодекса
Российской Федерации С. обратился в суд с заявлением об оспаривании действий
инспектора ОПДН УВД, совершенных при проведении опроса малолетнего Г.
Определением суда отказано в принятии заявления со
ссылкой на невозможность оспаривания в порядке гражданского судопроизводства
действий, связанных с применением норм уголовного и уголовно-процессуального
права.
Судебная коллегия отменила это определение по частной
жалобе заявителя по следующим основаниям.
В соответствии с положениями п. 1 ч. 1 ст. 134
Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судья отказывает в
принятии искового заявления в случае, если заявление не подлежит рассмотрению и
разрешению в порядке гражданского судопроизводства, поскольку рассматривается и
разрешается в ином судебном порядке.
В силу указаний, содержащихся в Постановлении Пленума
Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 года № 2 «О практике
рассмотрения судами дел об оспаривании решений, действий (бездействия) органов
государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц,
государственных и муниципальных служащих», в порядке гл. 25 Гражданского
процессуального кодекса Российской Федерации суды не вправе рассматривать дела
об оспаривании решений, действий (бездействия), совершенных указанными в ст. 123
Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации лицами и связанных с
применением норм уголовного и уголовно-процессуального права при осуществлении
производства по конкретному уголовному делу (включая досудебное производство).
Вместе с тем в порядке, предусмотренном гл. 25 Гражданского процессуального
кодекса Российской Федерации, могут быть оспорены действия должностных лиц,
совершенные ими при осуществлении оперативно-розыскных мероприятий и не
подлежащие обжалованию в порядке уголовного судопроизводства.
Как следует из заявления, истцом оспариваются действия
инспектора ОПДН УВД, совершенные при проведении опроса малолетнего ребенка.
Статья 123 Уголовно-процессуального кодекса Российской
Федерации предусматривает, что действия (бездействие) и решения органа дознания,
дознавателя, начальника подразделения дознания, следователя, руководителя
следственного органа, прокурора и суда могут быть обжалованы в установленном
указанным Кодексом порядке участниками уголовного судопроизводства, а также
иными лицами в той части, в которой производимые процессуальные действия и
принимаемые процессуальные решения затрагивают их интересы.
Согласно ст. 56 Уголовно-процессуального кодекса
Российской Федерации участниками уголовного судопроизводства являются, в
частности, свидетели.
Сам по себе опрос малолетнего Г. не может
рассматриваться как получение свидетельских показаний, так как Г. свидетелем не
являлся. Поскольку Г. не приобрел такого процессуального статуса, он лишен
возможности использовать предоставленное ему п. 5 ч. 4 ст. 56
Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации право приносить жалобы на
действия (бездействие) и решения дознавателя.
Данное обстоятельство предоставляет ему в лице законного
представителя возможность обжаловать действия должностного лица в порядке,
предусмотренном гл. 25 Гражданского процессуального кодекса Российской
Федерации, так как иное означало бы ограничение права на судебную защиту.
(Определение судебной коллегии по гражданским делам по
делу № 33-15920/2010)
15. Лица, явившиеся в судебное заседание и
ходатайствующие о рассмотрении дела по существу в отсутствие истца, имеют право
обжаловать определение суда об оставлении искового заявления без рассмотрения в
общем порядке в суд кассационной инстанции, если определение препятствует
дальнейшему движению дела.
(Извлечение)
Гаражно-строительный кооператив «Л» (далее - ГСК «Л»)
обратился в суд с иском к Г., Б. о признании договора беспроцентного займа
незаключенным.
Определением районного суда от 23 июня 2010 года исковое
заявление ГСК «Л» оставлено без рассмотрения в связи с неявкой в суд по
вторичному вызову представителя истца, надлежащим образом извещенного о времени
и месте проведения судебного заседания и не просившего о разбирательстве дела в
свое отсутствие.
Определением районного суда от 28 июня 2010 года,
оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам
Свердловского областного суда от 12 августа 2010 года, частные жалобы возвращены
заявителям в связи с неправильным выбором порядка обжалования определения об
оставлении искового заявления без рассмотрения.
Президиум отменил определения судов первой и второй
инстанций ввиду существенного нарушения норм процессуального права, указав
следующее.
Согласно абз. 8 ст. 222 Гражданского процессуального
кодекса Российской Федерации суд оставляет заявление без рассмотрения в случае,
если истец, не просивший о разбирательстве дела в его отсутствие, не явился в
суд по вторичному вызову, а ответчик не требует рассмотрения дела по
существу.
В соответствии с ч. 1 ст. 371 Гражданского
процессуального кодекса Российской Федерации определения суда первой инстанции
могут быть обжалованы в суд кассационной инстанции отдельно от решения суда
сторонами и другими лицами, участвующими в деле (частная жалоба), а прокурором
может быть принесено представление в случае, если это предусмотрено указанным
Кодексом или определение суда исключает возможность дальнейшего движения
дела.
Принимая решение о возвращении ответчику Г. ее частной
жалобы на определение об оставлении искового заявления без рассмотрения, суд
первой инстанции исходил из отсутствия в ст. ст. 222, 223 Гражданского
процессуального кодекса Российской Федерации указания на возможность обжалования
таких определений в суд кассационной инстанции, а также ссылался на то, что ч. 3
ст. 223 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации установлен
особый порядок отмены таких определений.
Согласно ч. 3 ст. 223 Гражданского процессуального
кодекса Российской Федерации суд по ходатайству истца или ответчика отменяет
свое определение об оставлении искового заявления без рассмотрения по
основаниям, указанным в абз. 7 и 8 ст. 222 названного Кодекса, если истец или
ответчик представит доказательства, подтверждающие уважительность причин неявки
в судебное заседание и невозможности сообщения о них суду. На определение суда
об отказе в удовлетворении такого ходатайства может быть подана частная
жалоба.
Вместе с тем судом не учтено, что разрешение вопроса об
оставлении заявления без рассмотрения в силу прямого требования, содержащегося в
абз. 8 ст. 222 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации,
зависит от позиции ответчика: суд оставляет заявление без рассмотрения при
условии, что ответчик не требует рассмотрения дела по существу.
В силу ч. 5 ст. 167 Гражданского процессуального кодекса
Российской Федерации стороны вправе просить суд о рассмотрении дела в их
отсутствие и направлении им копий решения суда. Как усматривается из содержания
определения районного суда от 23 июня 2010 года, оставляя исковое заявление без
рассмотрения, суд первой инстанции исходил из того, что истец, надлежащим
образом извещенный о времени и месте судебных заседаний, в судебные заседания,
назначенные на 21 июня 2010 года и 23 июня 2010 года, не явился, доказательств
наличия уважительных причин неявки не представил, о рассмотрении дела в его
отсутствие не просил. Кроме того, в мотивировочной части определения указано,
что ответчики, в частности заявитель Г., настаивали на разрешении спора по
существу. Вместе с тем положения абз. 8 ст. 222 Гражданского процессуального
кодекса Российской Федерации не связывают возможность оставления искового
заявления без рассмотрения с обоснованием ответчиком своего несогласия с таким
окончанием дела ссылкой на существенное нарушения его прав или законных
интересов.
Установленный ч. 3 ст. 223 Гражданского процессуального
кодекса Российской Федерации особый, отличный от кассационного, порядок
обжалования определений об оставлении исковых заявлений без рассмотрения по
мотивам неявки ответчика или истца в суд по вторичному вызову не может касаться
прав других лиц, явившихся в судебное заседание, на непосредственное обжалование
в суд кассационной инстанции определения суда первой инстанции, поскольку
указанной нормой предусмотрено использование этого порядка лишь сторонами, не
явившимися в суд.
Ответчик, исковое заявление к которому оставлено без
рассмотрения по мотивам вторичной неявки в суд истца, настаивая на рассмотрении
дела по существу, прибегнуть к использованию порядка, установленного ч. 3 ст.
223 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не может. Поэтому
лишение его возможности кассационного обжалования означало бы нарушение права на
судебную защиту.
Таким образом, из анализа положений ч. 3 ст. 223, ч. 1
ст. 371 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации следует, что
лица, явившиеся в судебное заседание и ходатайствующие о рассмотрении дела по
существу в отсутствие истца, имеют право на обжалование определения суда об
оставлении искового заявления без рассмотрения в общем порядке в суд
кассационной инстанции, если определение препятствует дальнейшему движению дела.
(Постановление президиума Свердловского областного суда
по делу № 44-Г-12/2011)
Разъяснения по
вопросам,
возникающим в судебной
практике
Вопрос 1: В каком порядке подлежит зачету в специальный
трудовой стаж работа на педагогических должностях в учреждениях дополнительного
образования детей (должностях, указанных в пункте 2 раздела «Наименование
должностей», в учреждениях, указанных в пункте 2 раздела «Наименование
учреждений» Списка должностей и учреждений, работа в которых засчитывается в
стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости
лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в государственных и
муниципальных учреждениях для детей, в соответствии с подпунктом 10 пункта 1
статьи 28 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации",
утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 29 октября
2002 года № 781)?
Ответ: В соответствии с подп. 19 п. 1 ст. 27
Федерального закона от 17 декабря 2001 года № 173-ФЗ «О трудовых пенсиях в
Российской Федерации» трудовая пенсия по старости назначается ранее достижения
возраста, установленного ст. 7 названного Федерального закона, лицам, не менее
25 лет осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей,
независимо от их возраста. При этом п. 2 ст. 19 указанного Федерального закона
предусмотрено, что списки соответствующих работ, производств, профессий,
должностей, специальностей и учреждений (организаций), с учетом которых
назначается трудовая пенсия по старости в соответствии с п. 1 данной статьи,
правила исчисления периодов работы (деятельности) и назначения указанной пенсии
при необходимости утверждаются Правительством Российской Федерации.
Положениями п. 12 Правил исчисления периодов работы,
дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам,
осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей в
соответствии с подп. 19 п. 1 ст. 27 Федерального закона «О трудовых пенсиях в
Российской Федерации», утвержденных Постановлением Правительства Российской
Федерации от 29 октября 2002 года № 781, предусмотрено, что работа в должностях,
указанных в п. 2 раздела «Наименование должностей» Списка, в учреждениях,
указанных в п. 2 раздела «Наименование учреждений» Списка, за периоды начиная с
01 января 2001 года засчитывается в стаж работы при наличии одновременно
следующих условий:
на 01 января 2001 года у гражданина имеется стаж работы
в должностях в учреждениях, указанных в Списке, продолжительностью не менее 16
лет 8 месяцев;
в период с 01 ноября 1999 года по 31 декабря 2000 года
гражданин выполнял работу (независимо от ее продолжительности) в должностях в
учреждениях, указанных в п. 2 раздела «Наименование должностей» и в п. 2 раздела
«Наименование учреждений» Списка.
Необходимость такого применения вышеприведенных норм
пенсионного законодательства следует как из их буквального содержания, так и из
разъяснений Верховного Суда Российской Федерации, содержащихся в п. 12
Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 2005
года № 25 «О некоторых вопросах, возникших у судов при рассмотрении дел,
связанных с реализацией гражданами права на трудовые пенсии», а также из
правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в
Определении от 15 июля 2010 года № 1014-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению
жалобы гражданки Коноваловой Алевтины Петровны на нарушение ее конституционных
прав подп. «в» п. 8 и п. 12 Правил исчисления периодов работы, дающей право на
досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим
педагогическую деятельность в учреждениях для детей, в соответствии с
подпунктом 19 пункта 1 статьи 27 Федерального закона «О трудовых пенсиях в
Российской Федерации».
Вопрос 2: Вправе ли судебный пристав-исполнитель
произвести индексацию алиментов за прошлый период, если размер алиментов
определен решением суда исходя из базовой суммы МРОТ, равной 100 руб., и в
дальнейшем решением суда не изменялся?
Ответ: В соответствии со ст. 117 Семейного кодекса
Российской Федерации индексация алиментов, взыскиваемых по решению суда в
твердой денежной сумме, производится администрацией организации по месту
удержания алиментов пропорционально увеличению установленного законом
минимального размера оплаты труда.
Согласно ч. 1 ст. 102 Федерального закона от 02 октября
2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» при повышении установленного
законом минимального размера оплаты труда судебный пристав-исполнитель и лица,
указанные в ч. 1 ст. 9 названного Федерального закона, производят индексацию
алиментов, взыскиваемых в твердой денежной сумме, пропорционально увеличению
установленного законом минимального размера оплаты труда. О данной индексации
лица, указанные в ч. 1 ст. 9 названного Федерального закона, обязаны издать
приказ (распоряжение), а судебный пристав-исполнитель - вынести
постановление.
В соответствии со ст. 3 Федерального закона от 19 июня
2000 года № 82-ФЗ «О минимальном размере оплаты труда» (далее – Федеральный
закон «О минимальном размере оплаты труда») минимальный размер оплаты труда,
установленный ст. 1 названного Федерального закона, применяется для
регулирования оплаты труда и определения размеров пособий по временной
нетрудоспособности, по беременности и родам, а также для иных целей
обязательного социального страхования. Применение минимального размера оплаты
труда для других целей не допускается.
Редакция ст. 5 Федерального закона «О минимальном
размере оплаты труда», в соответствии с которой исчисление платежей по
гражданско-правовым обязательствам, установленных в зависимости от минимального
размера оплаты труда, производится с 01 июля 2000 года по 31 декабря 2000 года
исходя из базовой суммы, равной 83 руб. 49 коп., с 1 января 2001 года исходя из
базовой суммы, равной 100 руб., до настоящего времени не претерпела никаких
изменений, несмотря на то, что 27 ноября 2008 года Конституционный Суд
Российской Федерации своим Постановлением № 11-П признал не соответствующей
Конституции Российской Федерации ч. 2 ст. 5 Федерального закона «О минимальном
размере оплаты труда» (применительно к исчислению платежей по договорам ренты и
пожизненного содержания) и обязал законодателя в первоочередном порядке (не
позднее 01 июля 2009 года) принять новую норму, которая будет соответствовать
принципам гуманности и справедливости.
Наряду с этим в Определении от 19 мая 2009 года №
841-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Кокорина О.В. на
нарушение его конституционных прав статьей 117 Семейного кодекса Российской
Федерации, статьей 3 и частью 2 статьи 5 Федерального закона «О минимальном
размере оплаты труда» Конституционный Суд Российской Федерации указал, что выбор
критериев индексации должен быть обусловлен правовой природой алиментных
платежей и относится к дискреции законодателя.
Законодатель до настоящего времени не внес ни в ст. 117
Семейного кодекса Российской Федерации, ни в ст. 102 Федерального закона «Об
исполнительном производстве» каких-либо изменений, позволяющих производить
индексацию алиментов исходя не из базовой суммы минимального размера оплаты
труда, а из размера МРОТ, предусмотренного ст. 1 Федерального закона «О
минимальном размере оплаты труда».
В период с 27 ноября 2008 года Федеральным законом от 24
июля 2009 года № 213-ФЗ ст. 3 Федерального закона «О минимальном размере оплаты
труда» изменена в части дополнительного распространения размера МРОТ,
установленного ст. 1, для определения размера пособий по беременности и родам, а
также для иных целей обязательного социального страхования. Новая редакция
статьи сохраняет запрет на применение указанного размера МРОТ к иным выплатам.
Природа алиментных платежей не позволяет отнести их к
отношениям, на которые распространяется действие ст. 3 Федерального закона «О
минимальном размере оплаты труда».
Более того, с работающих граждан, имеющих постоянный
заработок, алименты взыскиваются в долевом отношении к заработку (1/4, 1/3, 1/2
и т.п.), а не в твердой денежной сумме. В твердой денежной сумме алименты
взыскиваются в соответствии со ст. 83 Семейного кодекса Российской Федерации с
тех родителей, которые имеют нерегулярный, меняющийся заработок и (или) иной
доход, либо если эти родители получают заработок и (или) иной доход полностью
или частично в натуре или в иностранной валюте, либо если у них отсутствует
заработок и (или) иной доход, а также в других случаях, если взыскание алиментов
в долевом отношении к заработку и (или) иному доходу родителя невозможно,
затруднительно или существенно нарушает интересы одной из сторон.
При этом ст. 83 Семейного кодекса Российской Федерации
изложена таким образом, что определение размера алиментов в твердой денежной
сумме или взыскание алиментов одновременно в долях (в соответствии со ст. 81
указанного Кодекса) и в твердой денежной сумме является правом, а не
обязанностью суда, составляет исключение из общего правила о взыскании алиментов
на несовершеннолетних детей в долевом отношении к заработку
родителя.
Поэтому до внесения соответствующих изменений в
действующее законодательство судебные приставы-исполнители не вправе производить
какую-либо индексацию алиментов за прошлый период, если размер алиментов был
определен исходя из базовой суммы МРОТ, равной 100 руб., и не изменен решением
суда.
Вопрос 3: Может ли быть взыскан транспортный налог
(недоимка по транспортному налогу) с лица, на которое зарегистрировано
транспортное средство, если это лицо произвело отчуждение автомобиля по
договору, в котором обязанность снятия автомобиля с регистрационного учета
возложена на покупателя, а покупатель данную обязанность не
исполнил?
Ответ: Согласно ч. 1 ст. 357 Налогового кодекса
Российской Федерации налогоплательщиками транспортного налога признаются лица,
на которых в соответствии с законодательством Российской Федерации
зарегистрированы транспортные средства, признаваемые объектом налогообложения в
соответствии со ст. 358 Налогового кодекса Российской Федерации.
Рассчитывая транспортный налог, инспекции Федеральной
налоговой службы руководствуются сведениями, предоставляемыми органами,
осуществляющими государственную регистрацию транспортных средств.
Поскольку нормы налогового законодательства,
регулирующие правоотношения по уплате транспортного налога, являются
императивными и не подлежат изменению соглашением сторон, сам договор
купли-продажи автомобиля не является основанием для возникновения и прекращения
обязанности по уплате транспортного налога, а заключение зарегистрированным
владельцем транспортного средства сделки по его отчуждению с возложением на
покупателя обязанности по снятию автомобиля с регистрационного учета не
освобождает его от обязанности по уплате транспортного налога до внесения
изменений в реестр регистрации транспортных средств.
Информация
1. В Свердловский областной суд поступило письмо из
Управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации в Уральском федеральном
округе (далее – Управление) следующего содержания: в адрес Управления из судов
поступают извещения и копии кассационных жалоб по гражданским делам по искам
физических лиц к Генеральной прокуратуре Российской Федерации, Министерству
финансов России и Управлению Федерального казначейства по Свердловской области.
Поскольку Положением об управлениях Генеральной
прокуратуры Российской Федерации в федеральных округах, утвержденным Генеральным
прокурором России 20 января 2010 года, регламентировано, что Управление
Генеральной прокуратуры Российской Федерации в Уральском федеральном округе не
является самостоятельным юридическим лицом, а наделено правами обособленного
подразделения, оно не вправе выступать от имени Генеральной прокуратуры
Российской Федерации и прокуратур субъектов Российской Федерации по указанным
выше делам. Извещения и копии кассационных жалоб, поступающие в адрес
Управления, будут возвращаться в суд как необоснованно
направленные.
2. Верховный Суд Российской Федерации направил для
сведения и использования в работе Перечень документов, подлежащих предоставлению
судом в распоряжение экспертов в качестве источников исходных данных для
производства судебных строительно-технических экспертиз по 5 категориям
гражданских дел.
Перечень
документов, подлежащих предоставлению судом
в распоряжение экспертов в
качестве источников исходных данных для производства
судебных строительно-технических экспертиз по гражданским делам, рассматриваемым
в судах общей юрисдикции и в
арбитражных судах
1. По делам, связанным
с реальным
разделом домовладения (иного объекта)[1] между
собственниками:
- технический
паспорт БТИ (МОПТИ) на спорное домовладение
(иной объект) в полном объеме с
указанием конструктивных элементов
строения домовладения (иного
объекта), а также их технического состояния;
- документы, содержащие сведения о
величине долей совладельцев в
праве
собственности на имущество, подлежащее реальному разделу;
- кадастровый паспорт на земельный
участок - элемент спорного
домовладения (иного
объекта);
- документы
(протокол судебного заседания, исковое заявление,
графические
приложения к ним и пр.), содержащие сведения о сложившемся
порядке пользования совладельцами спорным
домовладением (иным
объектом);
- правоустанавливающие и правоподтверждающие
документы на все элементы спорного
домовладения либо иного объекта (земельный участок, строение,
сооружение, инженерные коммуникации, элементы
благоустройства и пр.);
- документы (протоколы судебного
заседания, исковые заявления,
графические приложения к ним и
пр.), содержащие сведения о вариантах
реального раздела спорного
домовладения (иного объекта), предлагаемых
истцом и
ответчиком;
- иные документы, имеющие
отношение к предмету экспертизы.
2. По
делам, связанным с определением стоимости
восстановительного ремонта квартир (офисных и
иных помещений),
поврежденных заливом:
- поэтажные планы помещений, поврежденных
заливом;
-
акты обследования помещений квартиры (иных помещений),
поврежденных
заливом, составленные представителями эксплуатирующей
организации после
залива;
-
выполненные
до назначения судебной строительно-технической
экспертизы технические
заключения, акты несудебных экспертиз,
отражающие техническое состояние
помещений квартир (иных помещений)
и приложенные к исковому
заявлению в качестве обоснования исковых
требований;
- иные документы,
имеющие отношение к предмету экспертизы.
3. По делам,
связанным со спорами о рыночной стоимости
зданий, строений и сооружений, а
также земельных участков,
функционально связанных с
ними:
- свидетельство
о праве собственности на спорный объект
недвижимости, подлежащий оценке (далее -
объект);
- справки о
балансовой стоимости объекта;
- технический
паспорт БТИ (МОПТИ) на домовладение, включая
поэтажный план объекта и
экспликацию к поэтажному плану;
-свидетельство о
собственности на объект оценки;
-документы, содержащие сведения об
обременениях (аренда, залог,
иное) или об отсутствии
таковых;
-документы, содержащие сведения о
сервитутах или сведения об их
отсутствии;
- договоры купли-продажи, содержащие
сведения, имеющие
отношение к
предмету экспертизы, гражданского спора (например, о порядке
оплаты: единоразовая,
поэтапная);
- акт приемки-передачи (возврата) объекта;
- выписка из
технического паспорта БТИ (МОПТИ) по форме 1А
(содержит такие сведения, как год постройки
объекта, материал, из которого
выполнены стены, и пр.);
-справки БТИ
(МОПТИ) о техническом состоянии здания по форме 5
(сведения о физическом износе объекта
в целом и отдельных его
конструкций);
-документы, содержащие сведения о
незаконном переоборудовании
объекта, его
реконструкции, расширении и пр.;
- документы, содержащие
сведения о разрешении на переоборудование (реконструкцию, перепланировку и пр.)
объекта;
-кадастровый план
земельного участка;
-договор аренды
земельного участка;
- в случае оценки
на дату в прошлом - документы, содержащие
сведения о качественных и
количественных характеристиках объекта
(обмерочные чертежи, выполненные
проектными организациями, отчеты по
результатам инженерно-технического
обследования и пр.);
- документы,
содержащие сведения о состоянии помещений,
приведенные в актах их приема-передачи
(например, при
возникновении или прекращении арендных
отношений);
- иные документы, имеющие отношение к предмету
экспертизы.
4. По делам,
связанным с необходимостью установления технического состояния здания, строения или
сооружения:
-технический
паспорт БТИ (МОПТИ) на здание или сооружение;
-комплект
общестроительных чертежей с указанием всех изменений,
внесенных при производстве работ, с отметками о
согласовании этих изменений с проектной организацией, разработавшей
проект;
-акт приемки зданий
в эксплуатацию;
-акты
освидетельствования скрытых работ;
-журналы
производства работ и авторского надзора;
-журналы
геодезических съемок;
-журналы контроля
качества работ;
- сертификаты, технические паспорта, удостоверяющие качество
конструкций и материалов;
-акты периодических
осмотров здания, конструкций;
-отчеты, документы
и заключения специализированных организаций
о ранее выполненных
обследованиях;
-
документы,
содержащие сведения о текущих и капитальных
ремонтах, об усилении
конструкций;
-
отчеты по инженерно-геологическим изысканиям
участка, на
котором расположено здание,
строение или сооружение;
- иные документы, имеющие отношение к предмету
экспертизы.
5. По делам, связанным со спорами
о видах, объемах, качестве истоимости выполненных в ходе строительства
работ:
- проектная документация в стадии «проект» и «рабочий
проект»;
- договорная документация:
договор, графики производства работ,
расчет договорной цены (сметная документация),
технические задания;
- исполнительная
документация: исполнительные чертежи, акты
освидетельствования скрытых
работ, общий журнал работ и журнал
авторского надзора за строительством; специальные
журналы работ (журнал
бетонных работ,
журнал сварочных работ и т.д.); акты сдачи-приемки
ответственных конструкций, акты
испытаний инженерных систем;
сертификаты на использованные при
строительстве материалы и изделия;
- первичная документация: акты
приемки выполненных работ по
форме «КС-2» и справки о
стоимости работ и затрат по форме
«КС-3» (при индивидуальном малоэтажном
строительстве - их упрощенные
аналоги,
предусмотренные договором подряда);
- прочая документация,
содержащая сведения о процессе строительства, ходе
выполнения работ (протоколы производственных совещаний, предписания контролирующих органов,
технического надзора за строительством и пр.);
- документы делового оборота
(письма, заявления, жалобы), имеющие отношение к предмету экспертизы.
3. Сообщаем для сведения, что отдел оценки Уральской
торгово-промышленной палаты проводит следующие виды независимой
оценки:
- оценка стоимости права собственности на недвижимое
имущество;
- оценка стоимости права собственности на движимое
имущество;
- оценка стоимости права интеллектуальной
собственности;
- оценка стоимости ценных бумаг, паев, долей в уставном
капитале;
- оценка бизнеса;
- определение размера компенсационных выплат (в случае
залива квартиры или затопления помещения, пожара).
Адрес Уральской торгово-промышленной палаты: 620144,
Россия, г. Екатеринбург, ул. Народной Воли, д. 19а, каб. 910, отдел оценки,
телефон: 8 (343) 214-87-56, e-mail: ocenka@ucci.ur.ru
|
Судебная коллегия
по гражданским
делам |
|
|
|
Отдел
кодификации, систематизации законодательства обобщения судебной практики |
